bdsmion

Настоящее. Вечер.


Счастье-счастье...Где оно? Из всех слов, которые могли бы объяснить мое душевное состояние, находятся только одни: "Ты ничего не замечаешь." Это меня раздражает. Злит.


Я смотрю в окно на неурочный сумрак. Черно-фиолетовая пелена быстро сгущает вечерние краски. Бросается на город теплым майским дождем. Внезапно и безрассудно-жадно. Так в пустом горе мнимой любви юная девица кидается на грудь к матери в неудержных слезах.

-О чем ты думаешь?- спрашивает Вера.
А я не отвечаю. Только тяжелый вздох вырывается из грудной клетки - не сумел удержаться.

Она приближается почти не слышно и осторожно садится на пол у кресла. Кладет голову на мои колени. Замирает.
И мне боязно пошевелиться. Сделать хоть одно движение, будто от этого рухнет какая-то стена между нами или разорвется тонкая паутина сказки.


- Все хорошо? - у нее мягкий шепот и теплые сухие губы.
Поцелуй руки - своеобразная традиция, ритуал, выполняющийся неуклонно на протяжении вот уже нескольких лет.


Традиции умеют обыкновение рушиться. Приходится изобретать новые, потому как старые уже не воскресить. Но сейчас вроде бы ничего изобретать не надо – она ласкова и преданна , как всегда. Я успокаиваюсь на время.


Чтобы потом опять был повод разволноваться, выйти из состояния равновесия, накричать на нее, сделать ей больно. Чтобы всякий раз, когда больно мне, она сидела на полу и обнимала мои ноги, и целовала – судорожно. Словно она заяц из некрасовской сказки, плот уносит течением, а заяц хватается за единственного спасителя, в роли которого – Мазай.


Впрочем, может это я - заяц? И это меня уносит все дальше и дальше? А Вера все тянется и тянется, не желая верить, что реку не обогнать на дряхлой посудине, имя которой - семейные ценности.


В сумраке с трудом можно разглядеть очертания предметов. Плот уплыл, осталась только река, черная, быстрая. И я боюсь представить, куда она вынесет меня завтра.
Счастье...Где оно?