bdsmion

XVI. Дневник А. Реутова. Запись IV

18 сентября 2011 года
Москва, Россия

«Я могу остаться?» - неожиданно спросила Рита.

Только этого не хватало…

Я посмотрел на Кристину. Она пожала плечами. «Я не против. Пусть смотрит. Я думаю – даже уверена – что будет на что посмотреть…»

«А я против» - решительно заявил я. «Так что брысь»

Ну не люблю я публичности в таких делах, ну что поделать. Не то, что совсем уж табу, но некомфортно всё-таки. Мне и с Кристиной одной… непонятки сплошные, а если ещё и дочь… В общем, третий здесь совершенно точно лишний.

«Ладно» - недовольно пробурчала девушка. «Нет так нет. Пойду Event Horizon досматривать»

И исчезла, не забыв плотно закрыть за собой дверь. Мы с Кристиной остались наедине.

И тут я впал в ступор. В конкретный ступор. Нет, в голове-то у меня уже сложилось очень чёткое представление о том, что я хочу сделать с Кристиной. Но я и высказать-то этого не мог, не то, что приступить к реализации… Язык меня не слушался; руки-ноги просто не двигались. В общем, полный паралич всего и вся…

Мне помогла Кристина. Встала с кровати, подошла ко мне. Наклонилась и заботливо так спросила:

«Ну что с тобой? Что случилось? Ты же сейчас… даже не коконе. В бункере. Захлопнулся, минные поля у тебя везде. Колючая проволока. Ощетинился… что у тебя сейчас любимое? »

«Бофорс. 40-мм зенитный автомат. Шведский. Спаренные установки. А для ближнего боя – 20-мм Эрликон. Тоже спарка. И тоже автомат»

«Давай, уходи от всего этого. Нездоровое это всё. Лучше меня пороть. Гораздо лучше. Ты знаешь, что ты хочешь со мной сделать?»

«Да» - еле выдавил из себя я.

«Ты хочешь, чтобы я сначала что-нибудь для тебя сделала?»

«Да» - каждый звук давался мне с преогромным трудом.

«Что именно?»

«Я… я не могу этого сказать?»

«Почему?» - совершенно искренне удивилась психологиня. «Это не БРД? Так я многое и не-БРД вынесу…»

«Да нет» - ко мне постепенно стал возвращаться дар речи. «Вполне себе БРД»

«Тогда в чём дело?»

«Просто…»
Я глубоко вздохнул. Ступор исчез. Я снова полностью контролировал и свою речь, и своё тело. Колдовство какое-то…

“TLC…”

«Что?» - удивлённо спросила она.
«TLC. Tender Loving Care. Нежная любящая забота. Ты её излучаешь. Ты светишься ею. Я в ней просто купаюсь. Наслаждаюсь ею…»

«Я рада» - улыбнулась Кристина. «Только не забудь, пожалуйста, насладиться ещё и моей болью и мучениями. На одной TLC ты далеко не уедешь. И айсберг твой одна TLC не растопит. Тебе боль нужна. Боль, страдания и… в некотором роде унижение. Моё и Риты. Наш стыд, если быть более точной»

«Айсберг?»

«А ты разве не чувствуешь?» Она наклонилась совсем близко ко мне – я явственно слышал её учащённое дыхание. Я автоматически поднялся и мы оказались совсем рядом друг с другом. Пьянящий, завораживающий, колдовской аромат её духов вскружил мне голову – и я потерял остатки самообладания.

Я сгрёб Кристину в охапку, нашёл её губы. Раскрыл их своими, нашёл её язык…

Я не знаю, сколько длился наш поцелуй. Пять минут? Десять? Полчаса? Час? Время остановилось. Это было… неописуемо. Какое-то совершенно удивительное слияние… всего. Наших душ, тел, сердец… Мы словно провалились в какое-то иное измерение. Иную цивилизацию. Нашу цивилизацию. Только нашу. Цивилизацию из двух людей. Мою и Кристины. Как же там было хорошо! Просто невыразимо хорошо…

Она оторвалась от меня. С трудом, но оторвалась от моих губ. Отстранилась.

«Ты так меня с ума сведёшь…». Попыталась поправить причёску… и тут же бросила это безнадёжное занятие. «Совсем сведёшь»

«Это плохо?»

«Для меня нет, конечно. Для меня очень даже хорошо. А для тебя – наоборот. Очень даже плохо»

«Почему плохо-то?» Моё удивление было совершенно искренним.

Она нежно погладила меня по голове.

«Айсберг… На твоей душе и сердце груз лежит тяжеленный. И груз этот – айсберг огромный. И эта его тяжесть нечеловеческая…»

«Толкает меня на убийства и разрушения?»

«Да» - прошептала она мне на ухо. «И если этот айсберг не растопить… тебе будет очень плохо. Очень. Впрочем, тебе и сейчас… не очень. Не в данный конкретный момент, конечно… а вообще»

В этом она была, пожалуй, права. Очень даже права.

Кристина вздохнула. И ещё тише прошептала, едва касаясь моего лица её мягкими, пухлыми, чувственными и бесконечно ласковыми губами.

«Я хочу тебя. Я безумно, безумно хочу тебя. Я хочу… даже не отдаться тебе – это понятно – а просто раствориться в тебе. Всем своим естеством – без остатка. Забыть обо всём, всех, вся… и просто наслаждаться твоими ласками, твоими руками, твоей аурой. Я безумно хочу кончить… даже не от тебя во мне – хотя я очень, очень, очень хочу, чтобы ты вошёл в меня – а от твоих рук. Твоих волшебных, иномирных, бесконечно ласковых, нежных, заботливых и любящих рук…»

Она слегка отстранилась, поправила непослушный локон… Затем снова прильнула ко мне, как-то по-детски доверчиво уткнувшись в моё плечо.

«Знаешь» - шептала она - «вот ты спрашиваешь, почему я так хочу – безумно хочу - увидеть, как ты и Рита занимаетесь любовью…»

Странно, но мне эта перспектива уже не казалась такой ужасной, аморальной и отвратительной. Ибо сейчас… сейчас мы вместе создавали, со-творили нечто… священное, наверное. Святое. Божественное и человеческое одновременно. Бесконечно светлое, доброе, любящее и человечное. Которое… даже не оправдывало, а освящало всё, что мы делали. И собирались делать.

И секс втроём – даже с мамой и дочкой, и Тему… и те истязания, через которые им обеим предстояло пройти… Мы – словно трио скульпторов – творили гармонию; удивительную, божественную, неотмирную гармонию. Цивилизацию – из трёх человек? Пусть и очень и очень временную… но зато какую прекрасную…

Мы творили Любовь. Именно так. С большой буквы. Иную Любовь. Иную, но Любовь… Причём именно милосердную Любовь. Ту самую, которая в моём девизе. Deus Caritas Est. Бог есть милосердная Любовь.

Причём, вот что странно – милосердная ко мне. Для меня милосердие по отношению ко мне было столь же… неестественным, наверное, как моё милосердие - абсолютно естественным по отношению к другим. Этакая «социопатия наоборот»…

Я даже не помню, откуда это убеждение взялось-то. Умом я понимал, что это глупость; что я ничем не хуже и не лучше других; поэтому заслуживаю милосердия – Божьего и человеческого - ровно в той же степени, что и любой другой грешник.

Но это умом. А сердцем… сердце моё, увы, покоилось в самом центре гигантского айсберга, наглухо закрытое от Любви и милосердия ледяными стенами невероятной толщины. Стенами, которые Кристина и её дочь были полны решимости растопить. Или хотя бы немного уменьшить.

Своей Любовью – да-да, именно Любовью. С большой буквы. И высшим проявлением Любви – добровольным принятием нечеловеческих, запредельных боли и страданий ради… да нет, даже не удовольствия и, тем более, не наслаждения любимого человека. Ради спасения его души. Моей души.

«… а хочу я этого потому, что… у тебя с ней будет не так, как со мной…»

«Лучше или хуже?»

«Не так и не так. Просто по-другому. У нас с тобой… я достаточно сильная – и энергетически, и психологически… да и профессия у меня соответствующая… в общем, когда ты закончишь истязать меня, у нас будет… именно это слияние. Слияние всего. Душ, тел, сердец. И наши ауры – тонкие тела, то есть - сольются тоже. В единое целое. Я если и слабее тебя, то совсем немного, тебе меня не подавить – даже твоей чудовищно сильной энергетикой и твоим… пси-манипулируванием…»

Я попытался возмутиться. «Я не…»

Кристина немедленно закрыла мне рот ладонью. Той самой, по которой я… Странно, но мне вдруг безумно захотелось повторения этого действа.

«Молчи. Потом наговоришься. Ты даже не манипулируешь Ты в минуту подавляешь. А то и быстрее. Мгновенно превращаешь любую женщину в покорный приёмник. Приёмник твоих энергий. Ласки, нежности, любви, заботы… Твоего тепла…»

«Почему это плохо?»

Она мягко и нежно поцеловала меня в губы. Потом ответила:

«А потому, дурачок ты мой, что ты ничего не получаешь. А дурачок – да нет, хуже, олух ты распоследний потому, что ты…»

Я уже перестал удивляться резким переменам в её состоянии.

Она вдруг снова расхохоталась. И хохотала опять несколько минут. Громким, звонким, добрым, светлым и даже странно-нежным смехом.

Разумеется, немедленно состоялось «второе пришествие Риты». Как и в прошлый раз, послышались шаги, дверь… теперь уже распахнулась. И материализовалась дочь.

«У вас всё нормально?» - почему-то обеспокоенным голосом осведомилась девушка.

«Странная ты, доча» - снова рассмеялась Кристина. «Если бы я тут орала на все Кузьминки от боли, то ты считала бы, что всё нормально. А если я смеюсь…»

Рита пропустила это замечание мимо ушей.

«Впрочем» - улыбнулась мама – «ты очень вовремя, на самом деле. Ибо речь пойдёт как раз о тебе…»

«Очень интересно» - язвительно произнесла девушка. А потом вдруг подошла ко мне очень близко, и…

«Ударь меня». Это была даже не просьба. И тем более, не приказ. Это была мольба. «По лицу. Пожалуйста…»

Я на мгновение остолбенел. А потом… потом очень быстро понял, откуда сии ноги растут. И очень быстро успокоился. Тем более, что она сама всё объяснила:

«Вы… ну, и я, наверное, тоже… таких тут энергий нагнали, что… в общем, меня сейчас просто разорвёт. Если ты меня по щекам не отхлещешь. Я просто взорвусь изнутри. Извини, мама, но я просто больше не могу…»

«Извиняю» - улыбнулась Кристина. И вопросительно посмотрела на меня.

А у меня просто отнялись руки. Ну не мог я – хоть тресни, хоть режь меня – хлестать по щекам дочь в присутствии мамы. Хотя умом понимал, что всё это и правильно, и праведно… и вообще Иная Любовь. Но всё равно не мог. Просто не мог – и всё.

Пауза затягивалась.

«Понятно» - укоризненно констатировала психологиня. «Несмотря на все мои объяснения и увещевания, ударить по лицу дочь в присутствии матери мы не можем. Хотя в данной ситуации это вообще никакого отношения ко всему не имеет. Банальный акт психотерапии…»

Внутри меня что-то щелкнуло. Шлёп. Я отвесил дочери сильнейшую пощёчину. Она дёрнулась. Шлёп. Вторая пощёчина. Шлёп. Третья. Я остановился на пятой.

Рита подошла ко мне, опустила глаза и тихо прошептала: «Спасибо! Мне уже гораздо лучше»

Нет, так просто она не отвертится. Надо же её как-то наказать… Со своим состоянием не справилась, ввалилась без стука… и вообще…

«Подними юбку и спусти колготки до колен. Оголи бёдра»

«У меня чулки» - улыбнулась девушка.

«У меня тоже» - вставила Кристина.

Рита покорно подняла юбку до пояса, оголив бедра и явив моему взгляду скромные белые трусики. Белые же чулки заканчивались чуть выше колена, так что опускать их не было необходимости.

Я взял снейк. Коротко размахнулся и хлестнул девушку по левому бедру. Не очень сильно, но весьма болезненно. От неожиданности Рита вскрикнула. Неудивительно – это же первая в её жизни порка… На бедре немедленно и предательски вспыхнула алая полоса…

Не давая ей передохнуть, я выдал ей ещё пять ударов. То есть, всего она получила шесть. Три по каждой поверхности бедра. По внешней, разумеется. Внутреннюю я решил сохранить для более утончённых истязаний.

«Можешь опустить юбку» - милостиво разрешил я.

«Значит, могу и не опускать?» - с нескрываемой надеждой в голосе осведомилась Рита.

Блин. Надо было приказать опустить юбку. Точнее в формулировках надо быть впредь. Мигом поймает, если будет за что ухватиться…

«Можешь»

«Отлично!»

Она так и осталась стоять, подняв юбку. Только отошла в угол комнаты. Ноги у неё были… просто изумительной красоты. И трусики очень красивые тоже. Хотя и весьма скромные. Чулки – аналогично. В общем, со вкусом в белье у её было столь же всё хорошо, как и со вкусом в верхней одежде.

Кристина абсолютно невозмутимо взирала на всё происходившее. Мне эта её… эмоциональная отстранённость начинала несколько надоедать. С этим безобразием нужно было срочно что-то делать.

Я повернулся к ней. «Твои впечатления?»

«Ну, во-первых, у меня тоже очень красивые ноги. В этом Рита в меня…»

Это был, мягко говоря, неожиданный пассаж. Однако, фехтовальщик она первостатейный. Эдакий Рейнгард Гейдрих в юбке (кстати, сейчас действительно в юбке). Только пси. Впрочем, в пси-играх шеф РСХА и рейхспротектор Богемии и Моравии показал себя столь же непревзойдённым мастером, как и с рапирой в руке.

«… и бельё и чулки тоже. Впрочем, это ты очень скоро сам увидишь»

Я вздохнул. Увижу, куда же я денусь… С подводной-то лодки.

Она сделала небольшую паузу, затем продолжила:

«Что же касается этого небольшого экзерсиса…то пощечины вполне себе достойно получились. С профессиональной точки зрения. Есть проблема – есть решение. Быстро, чётко и успешно. Снейком по бёдрам… тоже неплохо. Это, кстати, было как – в наказание или в твоё удовольствие?»

«И то, и другое» - честно признался я.

«Тем лучше. И что ей юбку позволил оставить поднятой, тоже хорошо. Это ей энергопоток нормализует…»

«Ага» - подала голос дочь. «Только возбудит до невозможности»

И, посмотрев в мою сторону:

«Ты можешь меня до обморока засечь…»

«И засеку» - плотоядно подумал я, предвкушая удовольствие.

«… но я всё равно к вам приду. Не выдержу я там одна. Точно не выдержу»

Я пожал плечами. Придёт так придёт. Засеку потом всё равно.

Тут я вспомнил. О чём это мы болтали, когда нам столь бесцеремонно помешала Рита.

«Так что ты смеялась-то? Да ещё так…»

«Задорно? Так было над чем»

«Поясни, плиз»

На этот раз Кристина только улыбнулась. Заботливо так улыбнулась.

«Ты просто вор»

«Что ты сказала?» - я просто взорвался. «Повтори!»

«И повторю» - спокойно ответила психологиня. «Вор ты. Вор. Который обкрадывает – причём глупо так обкрадывает – и себя, и свою партнёршу. Лишая обоих вас ценнейших, светлых, добрых, чистых и жизненно важных для вас обоих чувств, эмоций и энергий…»

Про себя – ладно. Тут она права, конечно. Обкрадываю. А партнёршу-то каким образом?

Кристина между тем продолжала.

«Как себя обкрадываешь, думаю, ты понимаешь сам. Даже уверена. Но, на всякий случай, всё равно озвучу»

«Сделай одолжение»

«Сделаю» - улыбнулась психологиня.

«Все твои проблемы – в твоём отношении к сексу…»