bdsmion

attention, господа - рассказ на гомосексуальную тему.


1. ты
Ты обязательно успокоишься. Ты обязательно ничего не скажешь и когда-нибудь пошлёшь всё к чёрту. Забросишь. Оставишь в запустении. И будешь таким незамысловатым образом радоваться жизни каждый день - только с собой и больше ни с кем. Ты обязательно отсканируешь свою систему на вирусы и удалишь всё ненужное, «самораскопки» часто помогают... Мой юный археолог, ты обязательно выйдешь из них, когда придёт время. Только не сейчас? Только не сейчас. Не сейчас... Только когда?..
Я не буду гладить тебя по голове и говорить, что всё будет прекрасно. Я не верю в судьбу и действительно думаю, что всё в твоих руках. Я ненавижу тебя так же, как ты себя, и ты сам это знаешь, знаешь даже лучше меня. Смотришь с нескрываемой злостью в зеркало. Я смеюсь. А ты бьёшь стёкла и ходишь по осколкам голыми ногами... Совершенство в глубоком отчаянии? Тем временем я просто смотрю, когда ты, наконец, сойдёшь с ума... Я жду. Мне интересно. И поэтому я здесь, не более того.
Но я люблю смотреть, как ты сходишь с ума. Это всегда так совершенно. Искренне восхищаюсь, наблюдая подобное тихое безумие. Ты забиваешься в угол и закрываешь ладонями лицо, истерзанные руки не знают живого места, и по ним уже как-то привычно стекает кровь... Ты издеваешься над собой всем, чем угодно, что попадётся под руку, а затем глухо смеёшься. А потом снова начинаешь биться, как ещё живая бабочка под стеклом. Я меланхолично курю. И просто смотрю, что будет дальше. Ведь сценарий твоих поединков с собой всегда меняется... Знаешь, мне раньше казалось, что я тебя обожаю именно за это твоё совершенное безумие вкупе с идеальным сумасбродством. Но нет. Я просто уважаю твою слабость, которую ты никому, кроме меня, не показываешь. И я понимаю, как сложно улыбаться, когда душа кровоточит, но уже непонятно отчего. Снова заняли твоё беспокойное сердце? Я знаю, кто это. Молчи. Без истерик. Не плачь. Я, наверное, смогу тебя успокоить как-нибудь по-новому, если ты не будешь так убиваться. Ты обнимаешь руками колени, стараешься быть как можно незаметнее, становишься тенью среди теней этой комнаты без стен. Узник собственных сновидений, заложник собственных снов, раб собственных желаний, который ни о чём не жалеет. Но я знаю, что ты испытываешь, даже если ты молчишь и смотришь в одну точку. Презрение к себе, да? Вечное холодное безумие тебя поглощает с видимым удовольствием. Моё милое создание... ты даже не можешь себе представить, какую ты можешь причинить боль. Ты мечешься и часто не понимаешь, чего хочешь. Разве я смогу убить тебя? Разве я смогу поднять руку, протянуть её тебе, и потом... схватить тебя за эти невидимые крылья? И ты будешь так по-детски беспомощно трепыхаться, когда я сожму тебя в кулаке, теряя нежные чешуйки вместе с силами. Я буду также наблюдать за тобой, посадив в банку. Часами. Днями. Неделями. Я буду следить за тем, как ты медленно умираешь... Только зачем? Если я каждый день имею смелость наблюдать за этим, следить за каждым твоим шагом в пределах этой вселенной, всматриваться в твои глаза, полные отчаяния... Ты ведь всегда ждёшь меня. И чувствуешь лёгкое моё прикосновение к твоей щеке пальцами.
Холодно. Бесподобно холодно. Восхитительный лёд течёт в моих венах, чтобы никогда тебя не согреть. Хочешь, я остановлю твоё ржавое сердце? Хочешь, я вырву его, чтобы разобрать на шестерёнки и сдать в металлолом? Хочешь, я помогу тебе исчезнуть, напоив самым сладким ядом одиночества? Ты никогда не получаешь того, чего хочешь. И никогда не получишь. Я слишком эгоистичен. Я могу лишь милостиво бить тебя плетью, только так, чтобы не сломать крылья. Они ведь тебе ещё нужны - это часть твоего антуража. Почувствовать боль - это я могу тебе дать. В полной мере. Что хочешь... Иглы под ногти, ошейники шипами внутрь, истерзанные лезвием запястья и потеря крови до полубессознательного состояния. Ты любишь такие игры с собой. А я люблю тебя убивать не до конца, чтобы дать тебе в полной мере прочувствовать мою безграничную власть над тобой. Иногда я наклоняюсь, чтобы посмотреть в твои глаза. Мне кажется, они недостаточно холодны, и тогда я обнимаю тебя, сковывая льдом всё сильнее... И когда тебе уже кажется, что мы - единое целое, я ухожу. Только ты всегда зовёшь меня обратно. Ты без меня не сможешь жить. И каждый день/ночь/вечер/утро (а вообще, тут время теряет всякую власть) ты требуешь от меня невозможного, припадая к моим ногам и целуя мои руки... Да, ты хочешь, чтобы я как-нибудь смог спасти тебя от отчаяния, в которое ты впадаешь, мой призрачный мотылёк. Но чтобы я тебе помог, тебе надо полностью открыться. А я не могу тебя принять в свои холодные объятия снова, пока ты не научишься замаливать свои грехи как следует.
Замок наручников щёлкает, я обвиваю твои ноги чёрной кожей кнута... Ты в моей власти, я могу делать с тобой всё, что хочу. Но в то же время ты слишком далеко, твоё сознание витает не здесь, оно медленно вонзается в мой мир острыми иглами моего же льда. Тебя слишком нет рядом, чтобы я мог хоть что-нибудь по-настоящему сделать. Но я методично распинаю тебя на кровати - словно какой-нибудь маниакальный садомазохист - и ласкаю твоё тело кожаными языками плети. Ты даже не в силах представить, что ты делаешь со мной, когда я на таком огромном расстоянии... Но ты чувствуешь мой идеальный холод, который пробирает тебя, и ты дрожишь. А я руками прохожусь по твоим ранам, и я всем существом растворяюсь во вкусе твоей невинной крови. Ты слишком хрупкое существо для такого неидеального мира, слишком совершенное, непосредственное и доверчивое, чтобы о тебе ещё кто-нибудь знал, чтобы ты кому-нибудь ещё достался. Прогуляемся по краю Вселенной? Я тебя приглашаю... И тотчас грубо впиваюсь в такие нежные губы, кусая их до остро-сладкой крови...
Твоё безумие передаётся через эту алую субстанцию, я теряю над собой контроль и начинаю проваливаться в сладкую бездну чувственного небытия, чтобы вынырнуть из моря своих ощущений уже где-то там, далеко, за пределами своего существования. Буду слышать твой голос, твои крики, полные то ли отравляющей грусти, то ли болезненного наслаждения, я буду равнодушно внимать твоим отчаянным, громким мольбам, но я никогда не отпущу тебя. Ты в моих руках, я буду мучительно и сладко издеваться над тобой, я буду твоим сумасшедшим палачом и тем самым великодушно подарю тебе вечное прощение. Я уже достаточно слишком тебя ненавижу, чтобы окончательно понять, насколько сильно я зависим.
2. ты
Что такое счастье?
Прохожу по непривычно пустынным улицам. Наверное, каждый когда-то задаётся этим вопросом, а может, я ошибаюсь... Я сжимаю карандаш в пальцах - до хруста грифеля. Я часто что-либо ломаю, но испытываю болезненную потребность в том, чтобы в руках постоянно что-то находилось - ручка, платок, билет на поезд. И нервы, нервы, нервы истощаются через эти навязчивые движения. Как всегда - не замечаю людей вокруг... Впрочем, все они - безликие тени. Сливаются с общегородским пейзажем. Я вспоминаю. Я думаю... я представляю, что будет, когда я увижу тебя снова. Я размышляю о холоде.
Что такое счастье?
Дождь... За прозрачностью окон снова дождь. Возвращение в пустую обитель. Серые дома напротив не прибавляют красок в унылость пейзажа. Видны шпили католического храма... Казалось, что всё это сошло с какой-то мрачной открытки, вроде тех, что обычно продают туристам в лавочках при Средневековых замках. Отворачиваюсь, мимолётно касаясь гладкой поверхности стекла ладонью.
В доме пусто, и шаги гулко отзываются в тишине. Красный бархат диванного покрывала небрежно скидывается мной на пол. По пути скидываю с себя одежду – плащ, перчатки, пиджак, рубашка... Ванная уже наполнена до краёв, сажусь на край и смотрю в воду. Наверное, это не выход. Не из чего. Просто я люблю себя убивать – у меня есть такая единственная вредная привычка. Только чтобы потом меня кто-нибудь всегда спасал... И сейчас мне хочется снова почувствовать себя чудесным образом спасённым из лап смерти. Спасённым от самого же себя. Я часто от себя уношусь в дебри собственного мира, который ты красноречиво нарёк "безумием". И поэтому всегда жду тебя - чтобы из него вернуться. Ты начнёшь беспокоиться и злиться, и будешь снова неистовствовать. А я так хочу бояться не только своего отражения.
Пульс ударяет в виски, кровь приливает к сосудам и убыстряет свой темп. Сердце неистово бьётся... это потому, что вода горячая. Она обжигает мои пальцы, но руки почему-то остаются ледяными. Я лежу, изучая белый кафель, и думаю о том, когда же ты вернёшься. И вернёшься ли вообще?
Ты, наверное, тоже идёшь сейчас по мокрому асфальту... и куришь. Идёшь быстрым, уверенным шагом, и полы твоего плаща развеваются на влажном ветру... Капли небесной воды падают на волосы, опутывая пряди жидким серебром. А глаза твои жадно впитывают окружающий свет и ярко сияют в полумгле... И ты смотришь ими на этих людей, что жмутся от тебя к стенам, боясь твоей величественной фигуры. Ты еле заметно вскидываешь брови, а может, хмуришься своим мыслям, а может, просто, не замечая никого, идёшь по улице и изредка касаешься взглядом тёмно-серого полупрозрачного неба, разлитого в лужах.
Я представляю тебя... И рука как-то сама собой тянется к металлу лезвия. Я недолго смотрю на него. Привычно, устало. Зачем? Снова? Наверное, мне хочется, чтобы мне всегда было больно.
Правая рука будто сама приставляет к запястью лезвие опасной бритвы и слегка надавливает... затем сильнее... ещё сильнее... нет времени чувствовать, насколько это больно. Кровь струится ровным ручейком - густая, тёмно-алая, вдоль по коже, вниз, касаясь осторожно воды - словно пробуя её на вкус... сердце начинает колотиться ещё быстрее. Стук двери. Я вздрагиваю всем телом...
Ты ещё не решаешься подняться ко мне наверх. Хотя знаешь, что я здесь, я рядом. Близко. Я закрываю глаза... Мне уже почти не так больно. Со временем привыкаешь к боли – ко всему можно привыкнуть за такой долгий срок. Я стараюсь быть спокойным... Я всё так же хочу тебя видеть, хочу почувствовать твоё присутствие... моё тело напряжённо вслушивается в звуки твоих шагов. Непередаваемое ощущение ожидания - что будет дальше? Иди же... иди же сюда... Моя голова начинает слегка кружиться, глаза – закрываться, тело наливается тяжестью. И словно сквозь вату я слышу твои шаги, и как в тумане мелькают всполохами мои мысли: «Иди ко мне, пожалуйста, спаси меня...» И ты, повинуясь то ли моим угасающим мыслям, то ли собственным желаниям, идёшь наверх. Я всё ещё слышу тебя, твой голос, который меня зовёт, но я чувствую пульсацию обнажённых перерезанных вен в горячей воде, и, сосредоточившись на этом ощущении, я окончательно проваливаюсь в забытье именно в тот момент, когда ты входишь в ванную. Ты увидел, что я встречаю тебя в алой воде, с рукой, из которой всё ещё струится кровь.
Я медленно прихожу в себя, сознание неохотно возвращается, складывая разрозненные куски памяти в единое целое. Я помню, что совершил, но всё позади, и я лежу на нашей кровати, изучая знакомый потолок. Чувствую сладостную боль в запястье... Поворачиваюсь, и смотрю в твои глаза - резкие и гневные. Которые не предрекают ничего хорошего. А значит – я снова буду наказан за это своё непослушание. Потому что роль вечного Спасителя тебя выводит из себя.
Но ты тоже наслаждаешься, зная, что я в твоих руках. Разделяя мою к себе ненависть, улыбаясь мне такой сладкой улыбкой – ты знаешь, что я в твоей власти и полностью от тебя завишу. Мне хочется сейчас же прижаться к тебе всем телом, слиться с тобой воедино, но я лишь слежу за тобой взглядом, слышу, как ты сдержанно вздыхаешь, и вижу, как твои пальцы судорожно сжимают рукоять плети. Ты словно бы не хочешь причинять мне боль. Но ты вынужден. Потому что я веду себя не так, как хотелось бы моему Мастеру...
Что такое счастье? Сколько людей задавались этим незамысловатым вопросом.
И кто смог найти на него ответ? Покажите мне хотя бы одного. Счастливого до сих пор.
Что такое счастье?
И внезапно я начинаю прозревать... Счастье в данный момент ломается, крошится в пыль, трещит по швам и дрожит о страха в твоих сильных ладонях. Счастье – оно рядом. Твои порывистые удары мучительно-больно отдаются у меня в висках. Я начинаю осознавать, что я уже не могу без этого жить. Не могу жить без этой сладостной боли... Ты то бьёшь меня, то целуешь, обжигая мои губы, порывисто и страстно. Притягиваешь-отталкиваешь, отталкиваешь-притягиваешь, и голова кружится от этих моральных качелей. Я знаю, что могу существовать лишь из одной твоей прихоти. Я отдаю тебе всё, всего нервного, дрожащего себя, что так хочет, чтобы его вытянули из очередных приступов меланхолии... И вот ты снова готов разнести всё вокруг, спустя время снова затихаешь, целуя меня, а потом снова я чувствую удары, что обжигают мои бёдра, руки и спину... И я тихонько вздрагиваю от твоей неистовой нежности, от пульсирующей боли, от привкуса крови, до которой ты кусаешь мои губы. Я сам превращаюсь в эту боль, боль переходит в наслаждение, и от стен отражаются мои полустоны...
Что такое счастье?
Чувствовать всё это. Чувствовать твой гнев, твою милость, твои желания. Быть в твоей власти. Быть твоим, всецело себя отдавать только тебе. Вложить в твои руки свою душу и сказать, что ты можешь делать с ней всё, что угодно. А потом дразнить тебя ощущениями неизвестности... Умирать у тебя на руках, каждый раз понимая, что ты придёшь и спасёшь меня. А ты меня томишь бесконечностью ожиданий. Я хочу быть твоим на такое долгое навсегда. И любить тебя. И твои мысли. Твоё... нет, наше, слившееся воедино, кокаиновое, героиновое, алкогольное сознание. Я обретаю покой вместе с твоим последним поцелуем, вместе с которым ты ласково слизываешь кровь с моих губ. Теперь ты тоже спокоен и слегка устал... Ложишься рядом, закрывая глаза.
Что такое счастье?
Это любовь к тебе. И возможность тебя любить.
Ты. Мой. Самый. Любимый...

[7.01.2007]