bdsmion

"Как сильно душу мне тревожит твой робкий и неосторожный взгляд,
Лишь только смех твой мне поможет - надень беспечности наряд!" -

- Так шепчет месяц, наклонившись
к звезде. Слова его легки.
И звездный свет скользит, смутившись,
по линиям твоей руки.

...только много позднее, уже стряхнувши с себя эту ипостась, как стряхивают с плеч куртки весной - надоевшими зимне-сонными коконами, я наконец поняла, зачем было затеяно все и зачем я стала на тот момент времени именно такой, какой стала.
А тогда, сидя в широком, вытертом, просто из коллекции "стулья из дворца" выписанном, кресле, выписывая пальчиками правой ноги узоры на его шее, я мучительно пыталась придумать название тому новому, что у нас случилось. Но у меня не получалось. Тогда я просто, приподняв оттянутым носком ступни его подбородок, посмотрела ему в глаза. Они были широко открыты и смотрели на меня спокойно. Без выжидания, спокойно и радостно.
Я улыбнулась и поставила прямо на уровне его губ колено.

---

Рубашка с джинсами валялись на полу словно сброшенные шкурки. Вились, переплетаясь рукавами и штанинами, от стула к кушетке, где лежал он, - подтянув к груди ноги и подложив под щеку ладони. Тени, под глазами, кажущиеся огромными из-за ресниц, придавали ему вид вовсе не старший, но напротив - много младше чем он был.

Я подошла к кушетке, опустилась перед ней на колени и осторожно дотронулась до его щеки, -теплой и мягкой. От него пахло зубной пастой, мылом, отдушкой для белья, - сладостный запах, знакомый запах, запах мальчишки-чистюли, родного и любимого до невозможности. Я вспомнила вдруг, как иногда, просыпаясь под утро, тянулась к нему руками, но его не оказывалось рядом. Мы редко засыпали и просыпались вместе. Вот за что его следовало наказать и сильно - за вот этот запах, который я услышала сейчас и которого у меня не было, за мягкость ладони, робко сжимащей мое предплечье, за то как он тянется сквозь сновидения в реальность, еще не очнувшись, но почти на животном уровне почувствоваший мое тепло.

-Нет, хороший, нет, не сейчас. - Я осторожно сняла его руки со своих и поправила угол подушки. - Спи.

В каминном зале, как гордо мы стали его именовать, только въехав в этот дом, - полутемном подвальном помещении, вмещавшем в себя камин, красный плюшевый диван и в рождественское время - в дальнем углу - огромную ель, упирающуюся потертой макушкой в потолок, я долго сидела перед полусухими, слежавшимися за зиму поленьями.
Охотничьи спички в моих руках, дрожа, никак не хотели высекать искры.
Наконец, почти в бешенстве я таки подожгла разнесчастные поленья - и те вспыхнули, желтовато-неровно, пуская мне в нос с треском дым. Обрывки черных лент, договор, веревки для запястий, маски для сенсорных деприваций...Дольше всего не хотели гореть флогеры и мой корсет, даром что шелковый. Под конец, в серо-пыльной глубине за решеткой остались видны только девайсные рукоятки, и я наконец спокойно выдохнула. Почти все.

Подхватив в прихожей чемодан - чуть больше той сумки, с которой пришла к нему когда-то, несколько смен одежды, документы, самолетный билет, уведомление о том, что меня приняли на работу в университет, - даже косметику, украшения, какие-то мелочи женские, все-то чем я была - пин-ап герл, пин-ап вайф, я оставила в своей теперь уже бывшей комнате и тихо вышла из дома.

Серо-розово загоралось надо мной небо. Вся ведущая к дому дорожка была усыпана яблочными цветами. У соседей шумно возились собаки. Все эти звуки были настолько привычны мне - и печально оттого становилось, их покидая.
Негромко мяукнули сзади меня. Рыся таращила свои зеленые глазищи и непонимающе смотрела.

-Иди в дом, иди.

Она, будто поняла, еще раз недоуменно покосилась, и наконец скрылась во входе для кошек.
Я еле слышно добавила : Будь счастлива.Будьте счастливы.

И, больше ни разу не оглянувшись, зашагала к воротам.
Была ли я сама счастлива?
Трудно сказать.
Тем более сейчас, когда время так далеко ушло вперед.
Редкая актриса довольна своей работой.
А время - просто зеркало, слегка запотевшее от дыхания Вселенной.