bdsmion

В том сезоне организаторы выставки разместили работу «Приливы и отливы» прямо над входом в музей. Прямо в вестибюле. Я еще удивлялась, обнимая пятикилограммовый каталог, тому как экспонировались работы, задевшие меня столь глубоко – «Последний оруженосец Просперо» и «Приливы и отливы». Когда я с тобой познакомилась, я не была одна.
Я совершенно отчетливо помню твой вопрос: «Кто ты?», и следом за ним еще, еще, и еще, а все потому, что ты принял решение быть со мной или умереть, … но ты тоже не был одиноким. Нет, неправда – был. Иначе не пожелал бы с такой силой, потому что засыпать с кем-то и кормить кого-то с ложки еще не означает, что все в жизни правильно. Нет, не означает.
Ты написал мне в icq о том, что спускаешься в переход «Китай-города» и я начала лихорадочно одеваться, понимая, как мало времени у нас, как его взять негде и побежала. Однажды ты написал о том, что ну, вот ты и идешь, а меня уже ноги вынесли за каким-то бессмысленным рожном, куда как далеко – аж до Варварки, - так как же я бежала, да я же просто неслась, барьеры брала как единственная любовь Вронского. И ты, успокаиваясь, после спрашивал о том, какое впечатление у меня… У меня? Да, я даже не существую. Все то, из чего составлено мое тело – атомы разного цвета и нет никакой разницы в том, что с ними будет…
И вот я вспомнила эту работу "Приливы и отливы", а все потому, как кроме простейшего базового прочтения в духе "мужчины и женщины" есть и еще одно, думаю я - жизненные силы и их дрейф...
Скажи мне, у тебя в жизни бывало, что ты неожиданно внутренне остывал до какой-то такой неизвестной миру степени, что рвал все контакты - причем не с криком "…ааааа…, пошли все", а как-то неочевидно?
Меня оставил человек, с которым я удерживала внутреннее тепло, остававшееся от Ннашей жизни, от клуба - причем, не сексуальное, а просто исторически сложившееся…И оставил изящно: сообщив, что отпустил своего партнера – придвинулся, а тут я возьми и спроси: а меня тоже …отпустишь? Ну, так на волне? И я не могу тебе объяснить, что происходило - он ко мне хорошо отнесся с момента непреднамеренного разрыва звена. Он не был требовательным, он не был грубым, он сказал мне, что я должна вернуться к Мастеру не с пустыми руками потому, как Он должен увидеть Победителя на краю могилы, и просто разговаривал со мной… Вот и сказал, что мы можем, если уж так больно, удерживать все сюжеты, пройденные в жизни, говоря о них или изображая.
На самом деле все очень больно, да, да - на самом деле… А потому, что он из той физической линии, которая вынуждает меня закрывать глаза. А я уже все поняла, и мысленно приготовилась и затаила дыхание, чтобы пережить, но ты знаешь, мне очень больно и меня поразил тот факт, что отпустив кого-то там, неявного мне, потому что он говорил со мной о том человеке - он не пережил расставания с ним и утратил меня просто потеряв силу на восприятие еще и меня...
Вот, поэтому я тебя спрашиваю – это у всех так? Ну, как это объяснить? Ну, ну, ну, знаешь, на что похоже? На то, как человек, переживая острую боль, не кричит, а концентрируется и сжимается до комка, все потому как не может ослабить давление, а то и правда закричит... И в эти мгновения он теряет всех, - всех тех, кто может спросить в этот тонкий момент о самочувствии…
Знаешь, на что похоже? На то, как в армейском трюке по поводу выравнивания температуры в отдельно взятой, разрушенной конечности, можно еще что-то сохранить, а для того надо успеть захватить скотчем место, пока кровь, подгоняемая гравитацией, не залила весь мир и после прижать руку (если это рука) – то между ног, а если нога? А если сердце? И лежать молча, слушая свое собственное дыхание и открывать рот только на выходе, чтобы на внезапный крик не сбежались люди… И лежать. И лежать. Так, что даже можно привыкнуть. А если еще и одеяло дать, так и вовсе все будет хорошо.