bdsmion

Семейное придание. Страшилка для слушателей ночи страха. Кровать есть в нескольких предложениях.
****
- Наташ? Я полы покрасила, можно у тебя переночую? Бабка Фрося вваливается ко мне запросто, по- соседски.
- Да, конечно баб Фрось. О чем речь. Вот сейчас повечеряем и спать будем. Я вам в горнице постелю.
-Да нет Наташ, на перинах спать не могу. Спина болит. Постели тут, подле порога. И не спорь, я так хочу.
****
Красно-черная нить, капелька крови....Смеюсь, поправляя волосы, провожу по обнаженному телу, касаюсь груди….В зеркале отражается красивая женщина в мерцающем лунном свете. В полнолуние все женщины прекрасны.
Юркнула ящерицей в кровать, пора ….
Сон начинает обволакивать сразу, поднимаясь клубящимся туманом из под ног. Бреду по лабиринту, сворачивая и снова кружась в ленте бесконечных коридоров и дверей. Кажется что прошла вечность, я все ищу ту самую заветную дверь, за которой найду вас, мой муж и Господин.
А вот и она, вздыхаю с облегчением. Чуть не опоздала. Выныриваю в светлой комнате, залитой ярким солнцем и радостью.
Боже, какой же вы красивый, родной, желанный, Господин мой.
Как же, я истосковалась по вам.
Сажусь подле ваших ног, покорно склоняя голову и замирая в ожидании вашего внимания и дозволения говорить.
Тяжелая рука касается моей макушки, перебирает шелковистые волосы, и мне безумно хочется плакать от счастья, целовать руки любимого, благодарить за подаренную ласку и нежность.
Кивок головы и я начинаю свой рассказ-отчет.
О прошедшем дне, о повседневных хлопотах, о неурядицах, о детях. Я жду ваших распоряжений и советов, мой Господин. Неторопливо ведя рассказ, я думаю о том, что впереди у нас Ночь. Ночь исполнения желаний – ваших и моих. Сегодня все особенно и мне кажется что, никогда еще так властно вы меня не брали, никогда не отдавалась я с такой страстью, трепетом и горячностью. По телу бежит, разгораясь, лесной пожар-убийца, поцелуи жгут и приносят сладостную боль, ловлю и с нежностью касаюсь губами ваших рук.
И тут мой сон-наваждение начинает рваться….Как –будто рябь пробегает по нему, чей-то еле слышный , смутный голос зовет и тащит силком в реальность:
- Наталья, Наталья очнись…Что ж ты делаешь Наташа, у тебя же дети…
Я сопротивляюсь изо всех сил и гоню голос. А Господин уже сердится, гнев его кипящей лавой заливает, жжет меня изнутри, сжимаюсь в комок, ожидая хлесткого удара…
И в тоже мгновение, нарастая издалека, катится и оглушает раскат грома. Страх и отчаяние заливает меня от макушки до пят.
Да ведь он сейчас уйдет и больше никогда не вернется!
Падаю на колени, рыдаю, пытаюсь цепляться руками, но ловлю лишь воздух. В отчаянии кричу и умоляю:
- Не уходите, постойте еще минутку, останьтесь, мой Господин. Жизни нет без Вас….
****
Удар кулака в дверь, грохотом прокатывается по всему дому. Ефросинья в испуге подскакивает и начинает мелко креститься, шепча молитву и одновременно незаметно вытаскивая, пока никто не увидел, иголки из порога.
- Не пустила! Перекрыла вход!
Из спальни выходит бледная как полотно, вся в слезах, Наталья и валится мешком подле двери.
Из двери детской слышится плач потревоженных малышей.
- Наташ, Наташ, ну что ж ты делаешь –то?! У тебя же дети! Тебе их вырастить надо! – причитает баба Фрося.
- Наташ, он ведь тебя за собой тащит. Умер он, отпусти. Пусть уйдет.
Бабка ведет обессилевшую Наталью в комнату и укладывает в кровать. Взгляд цепляется за полукружья темных пятен вокруг шеи. Поцелуи мертвеца зовут их в народе. Ох, не справиться ей одной, не справиться. Надо звать батюшку. Отливать святой водой надо бабу, пока не увел ее за собой муж, Петр Савельевич.
Глянула в окно, а посреди снежного, белого поля, прямо из неоткуда, нарисовалась четкая цепочка следов, уходящего человека. Глубоко вдавлены, широко шагал мужик.
- Петр-то и при жизни был силен. Одно слово - Хозяин.
- Вона как в дверь шибанул, грохот по всему дому прошел. Разгневался. Да главное ушел - подумала с облегчением Ефросинья.
Помер в прошлом году. Простудился. А Наталья, вдовица, затосковала. И вдруг веселая стала, радость в глазах, а сама сушиться начала, будто болезнь ее какая-то изнутри грызет….
Вот тогда и заподозрила Ефросинья неладное.
А потом, Мишанька, сыночек ейный и рассказал, будто услышал, как ночью мать в своей комнате, с кем-то разговаривает, тогда он с любопытства в щелку и заглянул. Видит, сидит она подле отцовского кресла и доклад делает, отчитывается. И отец будто ей отвечает, наказывает как и что делать, а в комнате-то никого нет. Тут так жутко ему стало. Испугался сильно. А кому расскажешь про такое? Только ей, бабке Фросе.
Из спальни раздался протяжный крик и полились глухие рыдания..
- Пусть поплачет, пусть выплачет – подумала бабка.
- Чуть не увел за собой ее Савелич, осиротели бы дети. А теперь уж не войдет, а тоску-присуху, Дай Бог, батюшка отольет и все будет хорошо.