bdsmion

В рассказе использованы строки из одноименной песни Александра Башлачева.
Предупреждение - в первую очередь это произведение о простых человеческих взаимоотношениях. Тема выступает в роли подпорки.



Нет времени, чтобы себя обмануть,
И нет ничего, чтобы просто уснуть,
И нет никого, кто способен нажать на курок.
Моя голова - перекресток железных дорог.
Здесь целое небо, но нечем дышать.
Здесь тесно, но я не пытаюсь бежать.
Я прочно запутался в сетке ошибочных строк.
Моя голова - перекресток железных дорог.






…Позже Вера долго пыталась вспомнить, кто из них первым предложил сыграть, - и не могла. Да, в общем-то, это было так же неважно, как и все фальшивые правила и ограничения.
Настоящее правило было одно: не останавливайся, пока можешь, и посмотрим-ка, как далеко ты сумеешь зайти.
И когда в купе поезда «Прага – Москва» она с болезненным блеском в потемневших глазах ловила его руки и шептала безостановочно его имя, захлёбываясь, словно звуки заполняли ее горло, не давая вдохнуть, ей впервые захотелось сказать самой себе: “Стой. Хватит”.
Нагромождения мелочных, ничего не значащих правил и условий обрушились многотонным грузом и погребли под собой последнюю возможность признать, что игра слишком глубоко пустила корни в жизнь.
Что в венах каждого из них уже давно неумолимым тиканьем часового механизма бьётся чужой пульс.
Единственное настоящее правило – победит тот, кто сумеет остановиться ближе другого к краю.
И хотя Вера почти явственно чувствовала, как сыпется в пропасть гравий из-под каблуков ее туфель, она вовсе не ощущала себя победительницей.


***


-Прокукарекать на балконе десять раз.
- Чушь, какая.
- Пройтись по гостинице в одних трусах.
- Тьфу на тебя.
- Ну, без, - приглушённо предложила Вера .
Она застряла головой в узкой горловине водолазки и пыхтела, пытаясь стащить одёжку и не содрать себе при этом скальп.
- Давай лучше ты, Котя.
Вера бросила водолазку на кровать, пригладила взъерошенные волосы, посмотрела на Алекса вполоборота поверх гладкого белого плеча.
- Жениться.
Ал изобразил, что его тошнит на пол.
- Обет безбрачия, а?
- На фиг, - Алекс пожал плечами, - мы ли не в секте?
Вера хмыкнула, села на пол, сняла босоножки, одну за другой, поразглядывала их с выражением глубокой задумчивости и зашвырнула в угол.
- Ну, - укоризненно сказал Ал.
- Дай полотенце, - попросила Котя.
- Ага, - рассеянно ответил , не двигаясь с места и наблюдая, как она извивается , вылезая из узких джинсов.
- Собака декоративная, бессмысленная тварь. - Котя поднялась, резким движением швырнула джинсы на тумбочку. - Слыш, где полотенце моё, ты? Оно на кровати лежало.
- Значит, и лежит там, - флегматично отозвался Алекс. - Я не трогал, очень надо.
- Ага, - Вера просунула руку под его живот, пошарила, потянула смятое полотенце за уголок. - Вот скотина.
- Мне скучно, - пожаловался Алекс, лениво перекатываясь на спину. - Зачем мы сюда ехали вообще? Ненавижу поезда. Вообще всё ненавижу.
- Ты зажрался, дорогой друг. Сам же хотел.
- Это был ка-априз, - задрал рубашку, похлопал себя по животу. - Кстати о "зажрался"...
- Ты намекаешь, что у нас будет маленький, или просто есть хочешь?
- Всегда хочу, - оживился Алекс и сел. - Пойдём?..
- "Педигри" в холодильнике, - отозвалась Вера уже из ванной.


***


- Пронести меня по лестнице от порога отеля до дверей номера.
Ал скривился.
- Фу, банальщина. И я надорвусь к тому же.
- Ты знаешь вообще, как с тобой трудно?
- Знаю. - Алекс исподлобья посмотрел на обложенное низкими тучами небо. - Как бы ливень не вмазал, ну, что за лето, а…
- Ал, - спокойно сказала Вера.
- Да-да, - он шагал, сосредоточенно считая булыжники мостовой.
- Ты есть вроде хотел.
Алекс пожал плечами.
- Это давно было. Расхотелось.
Котя задумчиво посмотрела ему в затылок.
- Дите, у тебя критические дни?
- Отвянь, - вяло огрызнулся через плечо.
- Ччерт, Алекс,- вскипела Вера, - сколько можно разыгрывать герцога в изгнании?! Хочешь есть - идём. Хочешь спать - в чём проблемы? Идёшь и... Зачем портить мне настроение унылой мордой?
- Всё ещё твой ход, - буркнул он . - На руках я тебя не понесу и кукарекать не буду. Усекла?
Котя с отчаянным стоном постучала себя по голове.
- Сиди, дура, сам открою, - кисло процитировал Ал бородатый анекдот. - Вера, слушай, мне осточертели просто эти древние камни. Ненавижу их. Японцы эти… - он махнул рукой в сторону шумной группки раскосых туристов, - хрень эта вся. Я устал. У меня ноги болят, ботинки новые, я урод, да?
- Ещё какой, - охотно согласилась Котя и потянула Алекса за рукав. - Сейчас присядем, я сбегаю тебе тапки теннисные куплю, уродец печальный.
- Спасибо, жизнерадостная, ты моя, - искренне поблагодарил он в ответ. - Только фиг тут присядешь где-нибудь. И зачем на этой планете столько людей? Подарите мне на день рождения конвертик с бубонной чумой...
- Дворик надо, - Вера целеустремлённо потащила его за собой, проталкиваясь сквозь толпы туристов у сувенирных лавок вдоль края Староместской площади, сворачивая в узкий переулок и суя нос в каждый простенок между домами. - Там потише будет.
- Это ты так думаешь, - мрачно сказал Алекс.
- Тшш, - Котя вдруг остановилась. - В сказки веришь? Нет? Зря. Смотри.
Ал остолбенел.
- Это...
- ...дворик. Павлины, да. Никаких людей, представляешь?
Котя потащила его к скамейке на изящных кованых ножках.
- Отдохни. Я сейчас тоже немного посижу с тобой и...
Алекс с открытым ртом смотрел на аккуратно подстриженные кусты и чинно шагающих, волоча по гравию длинные хвосты, упитанных птиц.
Гомон кишащих туристами улочек остался за заросшими густым плющом стенами окружавших оазис покоя домов.
Очарованный совершенно он опустился на лавочку. Котя присела рядом с ним, посмотрела очень внимательно на расслабившееся лицо Ала, помялась, будто решая что-то для себя.
- Слушай. Слушай, я придумала.
- А?..
- Мой ход. Да?
- Забей, - лениво сказал Алекс. - Потом.
- Нет, - Котя покусала губу, повернулась к нему спиной и рубашку, оголив спину. - Давай... Давай сейчас. Ударь меня.
- Крыша поехала? - неуверенно спросил Ал.
Вера качнула головой и потянула рубашку выше. Алекс бессмысленным взглядом уставился на родинку около ее плеча.
- Мой ход. Давай, нет же никого, что ты боишься. Ударь меня.
Ал засмеялся напряжённо.
- Фигня какая. Зачем?
- Затем, что тебе слабо и ты сдуваешь, - язвительно сказала Котя. - Или тебе всё-таки хотелось продефилировать по гостинице?
- Тварь какая, - разозлился Алекс и неожиданно борцовским захватом сзади зажал ее шею в сгибе локтя. Вера поперхнулась вдохом, вцепилась в его руку и тут же разжала пальцы, словно передумала высвобождаться.
- Трындец тебе, Котенька.
Опустил одной рукой ее рубашку, поднял на ноги - и тут же изо всех ударил ладонью по обтянутой джинсовой тканью пятой точке. Раз,другой, третий.
Вера дёрнулась один раз, шумно втянув воздух сквозь зубы, и снова замерла.
Алексу вдруг показалось, что Котя терпеливо ждёт, когда он сделает ей еще больнее, когда то шуточное по сути шлепанье, что было только что,перерастет в гораздо более серьезное. Когда он будет держать ее так же, вот только удары посыпятся уже на голую кожу - без счета и времени.

Его замутило.
Он резко отпрянул, оттолкнул от себя Веру, почти брезгливо одёрнул рубашку на ее спине.
- Ты психованная.
Она торопливо поправляла рубашку, пытаясь улыбнуться беспечно и широко.
- Я так и знала, что ты предпочёл бы быть единственной и неповторимой моделью в неглиже. Пошли есть. Твой ход, кстати.
- Иди ты, - Алекс выгреб из кармана мелочь и зло швырнул в Котю. - Идиотка.
Вера безразлично пожала плечами, присела на корточки собрать монетки.
- Можешь сдаться.
- Плохо слышала? У-хо-ди. Ладно, есть. - Алекс с гримасой отвращения поднялся. - Ты меня кормишь, не забыла?
Котя посмотрела на него снизу вверх и лучезарно улыбнулась.
- Да, конечно, Сашенька. Кормить, поить, танцевать... что угодно.
- Ты мазохистка просто, - убеждённо сказал Ал. - Ты не шути так больше, мы же договаривались без...
- Без чего? - Котя распрямилась, надвинулась на него, позвякивая ссыпанной в карман трофейной мелочью. - Без чего? Ну?
Сен стушевался.
Вера рассматривала его непривычно холодными глазами, как неприятного чужака, кого-то, кто без спросу порылся в ее шкафу на полке с нижнем бельём.
- Я, - медленно и очень чётко сказала она, - не нарушаю правил. Твой ход, и думай хорошенько, прежде чем...
- Дурацкие эти птицы, - отстранённо сказал Алекс, рассеянно глядя сквозь Котю, словно сказанное касалось кого угодно, только не его, - тупые и серые какие-то совершенно.


***

Ночью Вере пришлось простоять у номера Алекса четверть часа, попеременно то, стуча кулаком в дверь с риском перебудить всех постояльцев на этаже, то, вслушиваясь в тишину за ней, бессмысленно разглядывая собственные туфли, прежде чем Алекс соизволил открыть.
- Ну?
Он был раздражён, взъерошен и смотрел на Котю почти зло.
Вера оттеснила его плечом, бесцеремонно протискиваясь в комнату.
- И что тут происходит? – поинтересовалась она, окидывая взглядом разбросанные по полу и кровати вещи Ала.
- Ничего, - хмуро буркнул он . - Собираю вещи.
Вера присела на край кровати.
- Завтра поезд.
- Пошло оно… завтра, - Алекс подобрал с пола майку, скомкал и запихал в чемодан. - Надоело. Куплю билет, уеду сегодня, а ты как хочешь.
Котя вздохнула, хлопнула в ладоши, поднялась, потягиваясь мягко и гибко.
- Ясно. Пиво будешь?
- Нет у меня никакого пива, - огрызнулся Ал, раздражённо заталкивая в чемодан джинсы. - Мне ещё собираться. Такси. Вокзал. Билет. Иди ты.
- У меня есть.
Алекс недоуменно поднял брови.
- Что у тебя есть?
- Пиво, - Котя улыбнулась. - Пошли ко мне.
- Иди ты.
-Ты как попугай Джона Сильвера, Алекс, - раздражённо сказала Вера, - словарный запас в три слова. Кончай придуриваться. Пойдём.
Он посопел, комкая в руках рубашку.
- Какое?
- Все сокровища Чехии, - гордо ответила Вера. - Крушовице. Радегаст. Будвар. Ещё что-то… Ну?..
Алекс демонстративно скривился.
- Ты пивная алкоголичка, Котя.
- Ты мрачный хмырь, псина, - парировала Вера с такой очаровательной улыбкой,что Ал невольно усмехнулся в ответ.
- Я не такой…
-Такой, такой, - она потянула его за рукав из номера.


***

-Ты там золото Третьего Рейха ищещь, Ал? - Вера посмотрела на Сена сквозь полупустой бокал.
Алекс отмахнулся, продолжая изучать этикетки на бутылках в баре.
Котя дёрнула плечом, допила пиво и поболтала бутылкой.
- Хе, кончилось Эй, Собакин, ты будешь свою допивать или мне мож…
- Стой, - Алекс захлопнул бар и сел рядом с Верой на пол. Поставил рядом найденную в баре бутылку текилы. – Подожди. Мой ход. Дай стакан.
Чуть расслабленная от выпитого она мягко ткнула его кулаком в плечо.
- Да ну тебя.
- Котя, - Алекс требовательно протянул руку.
Вера моргнула. Помедлив, молча вложила в его ладонь свой пустой бокал.
- Так, - Алекс вылил в бокал остатки пива. Вскрыл текилу, до краёв наполнил неизвестно откуда взявшуюся стопочку, осторожно опустил её в пиво и протянул этот чудовищный коктейль Вере. – Пей. Залпом.
Котя озадаченно посмотрела в бокал.
- Это что?
- Бомба. Пей.
- Какая бомба? – подняла на Алекса обалделый взгляд.
- Глубинная, - терпеливо объяснил Ал. – Почти. Куантро я не нашёл и там ещё вроде как что-то должно быть, но для провинции сойдёт и так. Ну!..
- Ты хочешь меня споить?
- Обязательно.
-А зачем?
-Чтобы потом в постель уложить. Не задавай глупых вопросов.
- Ну, конечно, после Марго, ты у нас опытный… – Вера болезненно усмехнулась, осторожно сделала маленький глоток и после секундного раздумья опрокинула адский коктейль залпом до дна.
Алекс слегка поморщился, когда стопка с текилой глухо стукнулась о зубы Веры, как будто это были его собственные зубы.
– Изверг. Всё? Доволен? Или ещё что-то?
Он неопределённо хмыкнул и поднялся.
- Пойду, покурю.
- Вали, - безразлично отозвалась она, нащупала пульт телевизора и ткнула кнопку включения.

Алекс намотал три круга прогулочным шагом вокруг отеля, выкурил одну за другой полпачки сигарет и вернулся в номер, чувствуя себя так, словно галопом обежал всю Прагу, ни разу не остановившись отдышаться. Пульс оглушительно грохотал в ушах, перед глазами плыли тёмные пятна.
Котю вырубило прямо там же, на полу, среди пустых пивных бутылок. Алекс немного постоял над ней, глядя на цветные отблики телеэкрана на расслабленном лице спящей, наклонился, вынул из-под ее щеки пульт и выключил телевизор.
- Ну-ка, - он осторожно потряс ее за плечо. – Эй?..
Котя не реагировала.
Алекс с тяжёлым вздохом просунул руку ей под плечи, вторую – под колени, рывком поднял и сгрузил безвольное тело на кровать. Сел рядом.
Вера вздохнула во сне, перевернулась на живот. Не открывая глаз, нащупала и подгрёбла под себя подушку и снова размеренно засопела.
Алекс какое-то время сидел неподвижно и смотрел на ее встрёпанный затылок, на задравшуюся майку и матово блестевшую от света уличных фонарей спину с ямочками по обеим бокам в самом низу.
Потом вздрогнул, провёл ладонью по лицу.
- Скотина, - сказал он сердито вполголоса, имея в виду себя.
Ему вдруг стало очень неловко, словно его застукали за чем-то в высшей степени неприличным. Злясь на себя, Ал решительно поднялся, подобрал с пола пустые бокалы - и застыл, чувствуя, как кровь приливает к лицу и щёки начинают немилосердно гореть.
- Ах, ты ж, - растерянно выдохнул он, покосился на мирно посапывающую Веру и бегом бросился в ванную.
Отражённый и умноженный светлой плиткой, зеркалами и хромом кранов свет резанул по глазам. Алекс подслеповато сощурился, неловкой рукой поставил бокалы на мойку - и тут же вздрогнул от звука бьющегося стекла.
- Твою мать, твою мать, тво… - лихорадочно бормотал он, ногой сгребая осколки в кучку. - Да что за ...
Краем глаза словив в зеркале над умывальником собственное отражение, – красные пятна на скулах и совершенно безумный взгляд, – он остановился. Выдохнул медленно, не отрывая глаз от зеркала. Налил в уцелевший бокал холодной воды из-под крана, сделал большой глоток, скривившись от пивного привкуса, и тупо уставился на бокал, не понимая, отчего вода в нём подрагивает.
- О, - простонал Алекс, наконец сообразив, что это дрожит его собственная рука.
Очень осторожно он поставил бокал на пол рядом с ванной, запер дверь и привалился к ней спиной, плотно зажмурившись.
Совершенно неожиданно для себя он вспомнил то как Вера вздрагивала от его шлепков, блеск в ее глазах, когда она обернулась, белизну и гладкость кожи...
С мучительным стоном стыда Алекс сполз бессильно по двери на пол, пытаясь отдышаться.

***

- Месть моя будет страшна, - бледная в прозелень Вера мрачно разглядывала лежавший перед ней бутерброд с ветчиной.
- Не понял, - Алекс, пыхтя, заталкивал чемодан на багажную полку.
- Эта бомба твоя, - Котя отщипнула кусочек салатного листа и отправила в рот, содрогнувшись от отвращения. – Глубинная…
Ал хмыкнул, сел рядом с ней, отряхнул ладони.
- Что, плохо тебе?
Вера вяло отковыривала с булочки зёрнышки кунжута.
- Ну что ты. Столько новых ощущений. Теперь я точно знаю, как чувствует себя человек, который битой по башке получил и потом всю ночь жевал грязный носок.
- Поэтесса, - восхитился Алекс. – Какая яркость образов.
- Подожди у меня, - мстительно сказала Котя.
- Я весь горю томленьем ожиданья, - усмехнулся Алекс.
Котя плюнула в него кунжутным зёрнышком.
Вагон дёрнулся.
- Пое-е-ехали, - оживилась Вера и прилипла к окну, провожая взглядом медленно уплывающий Пражский вокзал.
- Угу, - Алекс заткнул уши наушниками плеера, скрестил руки на груди и закрыл глаза.


- Ал, - позвала его Вера почему-то шёпотом.
Алекс открыл глаза, чтобы поинтересоваться, в чём дело, и с удивлением обнаружил, что в купе темно, он лежит на спине, плеер и очки подевались куда-то и Котя нависает над ним, дыша в лицо запахом мятной жвачки.
- Алеееекс- громко шептала она, тормоша его за плечо. - Эй...
Ал наконец понял, что, наверное, уснул, сам того не заметив.
- Заснул, - сказал он хрипло, - очки?..
- Здесь, здесь всё, на столике, - Котя теребила рубашку на его плече, - слушай… про месть за бомбу…
- Э?.. – Алекс попытался приподняться на локтях, но Вера толкнула его назад.
- Да не дёргайся, ты чего. Мой ход… Я…
Она запнулась. Вздохнула, обдав лицо Алекса запахом синтетической мяты.
У Ала моментально пересохло в горле. Он вспомнил вдруг почему-то себя в отеле, - пунцовый, задыхающийся, – и едва не застонал от болезненной неловкости.
Котя повёла руками вниз по его спине – неуверенно, рывками: замирала на несколько секунд и перемещала ладони чуть ниже, и снова останавливалась, дыша глубоко и нарочито ровно. Словно выполняла тяжёлую работу и хотела сберечь дыхание и силы. Он словил себя на том, что слегка прогибает спину, давая рукам возможность двигаться легко, без помехи в виде веса его тела.
Когда ладони Веры остановились на его пояснице, и она медленно, словно раздумывая, потянула его рубашку вверх, Алексу вдруг показалось, что – еще чуть-чуть, и он просто умрет.
- Ну, давай, - лицо Коти было так близко, что Ал ощущал каждое слово, выдыхаемое ею. Азбука Морзе тёплых выдохов и пауз. – Я…. – точка, – хочу… – точка.…
И бесконечное тире паузы.
Алекс облился потом.
- Вера…
- Ну, - Котя запустила руки ему под рубашку, впилась в бока неожиданно холодными пальцами, заставив его дёрнуться, - ну давай, чего? Мой ход, ну?..
И почти зло, рвущимся в выкрик шёпотом, выдохнула в самый рот Ала:
- Ну что тупишь!..
Озарение накрыло Алекса вышибающим дух шквалом.
Он потянул на себя Веру, сжав ее так, что она ойкнула, – и поцеловал.
На самом деле, он терпеть не мог целоваться так - глубоко, влажно, жестко, мешая свою слюну с чужой, язык бесцеремонно проталкивая далеко в рот…
...в горячий и податливый рот Веры.
В жгуче-прохладный и сладкий после жвачки рот Веры.
Алекс сдавленно взвыл, вскочил, головой приложившись о верхнюю полку, и, с грохотом зацепив по дороге дверь плечом, рванул вон из купе.
Котя поправила одежду, взяла со столика бутылку газировки и неспешно вышла в тамбур.
Она тщательно выполоскала рот, давясь звуками, похожими на сухой кашель пополам с надрывным смехом, и долго стояла, потом, уткнувшись лбом в стекло.
Безразлично уставившись в окно, за которым, казалось, никогда не было ничего, кроме бегущей наперегонки с поездом темноты, она старательно делала вид, будто и не подозревает о том, что щёки у нее совершенно мокрые, а на губах солоно.

***

- Я так понимаю, мне теперь осталось только одно, - Алекс не поднял головы, когда Вера села напротив него, так и сидел, бездумным взглядом уставившись в пол, - ну и…
Котя молчала, нервно сжимая руки.
- Ну ладно, - Алекс невесело хмыкнул. - Ладно...
Вера продолжала молчать.
Она смотрела на пальцы Алекса, судорожно сцепленные в замок между колен, на взлохмаченную макушку и опущенные плечи - и, словно ее сильно толкнули в спину, резко качнулась.
Она слишком поздно выбросил вперёд руки, пытаясь остановить падение. Колени ее глухо стукнулись о пол у ног его, пальцы цеплялись за алексовские джинсы.
Алекс отпрянул, вскинув на нее распахнувшиеся во всплеске испуганного изумления глаза.
- Ты...
- Ал… - Она посмотрела снизу вверх в расширенные зрачки Алекса. - Ал... а... ль...
Ей внезапно стало трудно дышать и рёбра заболели, словно сердце выросло до размеров целого мира и встало поперёк горла.
- Алекс, - она медленно и настойчиво, сама не вполне осознавая, что делает, разгибала сведённые пальцы Алекса, пропускала свои между ними.
- Ты упала, - тихо констатировал он.
- Я падаю, - хриплым шёпотом возразила Вера, отчаянно сжимая его руку .
Ей совершенно не за что больше было держаться.





***


Нам нужно молчать, стиснув зубы до боли в висках.
...Мне нужно хоть раз умереть у тебя на руках.



Они еще спят, но они еще помнят слова.
Их ловит безумный ночной телеграф.
Любовь - это то, в чем я прав и неправ,
И только любовь дает мне на это права.

Любовь - как куранты отставших часов,
И стойкая боязнь чужих адресов.
Любовь - это солнце, которое видит закат.
Любовь - это я, это твой неизвестный солдат.

Любовь - это снег и глухая стена.
Любовь - это несколько капель вина.

Любовь - это поезд сюда и назад.
Нет времени, чтобы себя обмануть.
И нет ничего, чтобы просто уснуть.
И нет никого, кто способен нажать на курок.
Моя голова - перекресток железных дорог.