bdsmion

Наказание

Что ни говори, а места в клетке было мало! Конечно, если подогнуть под себя ноги и свернуться только что не калачиком, его хватало, но было ясно, что долго он так не пролежит. Не сможет. Ужасно неудобно! Особенно учитывая его высокий рост. «И дернуло же меня… » — в который раз укорял себя пленник и тут же добавлял: «… хотя выхода все равно не было.» Кое-как перевернувшись на другой бок и положив руки под голову вместо подушки, закрыл глаза. Прутья клетки неприятно впивались в голое тело, давили на ребра, мешали найти хоть мало-мальски удобную позу — это было самой настоящей пыткой, такой, от которой физически не пострадаешь (конечно, если будешь заперт ненадолго), но намучаешься вволю. Нет, все напрасно! Пленник встал на четвереньки, подполз ближе к двери…
— Госпожа… — негромко позвал он. Тишина. — Моя Госпожа… — в его голосе слегка проскальзывала робость, которая в глубине души не нравилась ему и от которой он бы хотел избавиться, но ничего не получалось. Поначалу до него доносились только звуки телепередачи, но вдруг он услышал шаги и решил привлечь внимание в третий раз.
— Госпожа Виктория, пожалуйста… — договорить же не успел, едва поняв, что она направляется как раз к нему.
— Ну и что мы кричим? Я же тебе уже все сказала! — женщина подошла вплотную, и не прошло и пары секунд, как пленник встал на колени перед ней, опустив голову. Благо высота клетки позволяла это сделать.
— Я прошу Вас, освободите меня… Я виноват, знаю, но тут очень неудобно…
Госпожа просунула пальцы между прутьями и приподняла голову за подбородок. — А наказание и не должно быть легким. На то оно и наказание.
— Но…
— Но? Ты считаешь, что я не права? Или возможно, что поступила не так, как бы тебе хотелось? — она даже усмехнулась, глядя ему в глаза.
— Нет, что Вы! Вы не так поняли. Вы правы, конечно же, но… то есть, я просто хотел сказать… — Мужчина смешался, сбился и отвел взгляд. Затем выдохнул и продолжил уже более внятно. — Я прошу Вас сжалиться надо мной. Пожалуйста! Я очень прошу! Такое больше не повторится. — Он слегка опустил голову и коснулся губами ее пальцев, стал осыпать их поцелуями. — Сжальтесь, о, моя Богиня, выпустите своего раба, умоляю…
Виктория скользнула подушечками пальцев по его губам и промолвила тоном не терпящим возражений:
— Утром и выпущу.
Раб вскинул голову, на мгновение встретившись взглядом с Хозяйкой и тут же отвел глаза в сторону. Воскликнул чуть громче, чем хотелось. — Я не смогу тут до утра! — Он знал, был почти уверен в этом: Госпожа не станет держать его так долго. Не уйдет спать, оставив его тут одного. Но когда она пойдет спать? Не раньше двух ночи, а то и позже, сейчас же был только одиннадцатый час. Еще несколько часов в этой клетке? О нет! Только не это! — Эти мысли промелькнули в его голове за долю секунды, вслух же он, разумеется, ничего больше не сказал.
— А у тебя есть выбор? — в твердом строгом голосе тихим отдаленным колокольчиком позвенивало наслаждение над его беспомощностью и неудобным положением.
«У меня его и тогда не было.»
— Нет, Госпожа.
— Вот и сиди. Это послужит тебе уроком. Я зайду к тебе через час.
— Нет! Нет… Постойте… — но Хозяйка уже ушла, оставив в воздухе тонкий шлейф цветочных духов.

И медленно-медленно потянулось время. Казалось, что количество секунд в минуте внезапно увеличилось в несколько раз. Мужчина время от времени смотрел на часы, висящие на стене, и с неудовольствием замечал, что минутная стрелка движется еле-еле, будто медом намазанная. Он уже успел раз десять перевернуться с одного бока на другой, пытаясь заснуть, чтобы хоть как-то заполнить время. Успел и посидеть, прижавшись к прохладным прутьям спиной и чувствуя, как всякий раз по коже врассыпную пробегают мурашки. Но что бы он ни делал, время продолжало тянуться, и не прошло и четверти часа после того, как ушла Госпожа. Выпрямиться было нельзя, даже протянуть ноги, уже успевшие слегка затечь, не говоря уж о том, чтобы сделать хотя бы пару шагов. Оставалось только сидеть, уткнувшись лбом в колени и думать о своей горькой участи. Однако же, мысли в голову лезли совсем не о ней — более того, порой они были издевательски несерьезны: «Хоть бы книжку что ли дала или кроссворд с ручкой…», после чего пленник коротко усмехался, но вторая мысль тут же «одергивала» первую: «Вот оставит тебя на ночь, будет тебе и книжка, и кроссворд! Отличная же выдастся ночка!» Но мужчина отгонял их прочь, внутренне надеясь, что его заточение закончится как можно раньше. «Я зайду к тебе через час», — он раз за разом вспоминал ее последние слова и тон, каким они были сказаны. О, как он желал, чтобы этот час прошел побыстрее, чтобы еще раз увидеть ее, свою Госпожу, увидеть ее длинные золотистые волосы, волной спадающие по плечам, на краткий миг уловить блеск в зеленых глазах, таких желанных, таких манящих… И оживлять их в памяти снова и снова. Хотел почувствовать запах ее кожи, нежный-нежный, едва уловимый, и прижаться губами к пальчикам, зацеловать их, зацеловать руки, захлестнуть ее волной ласки и нежности. И пусть не выпускает хоть до утра, только бы поскорее ее увидеть!

Однако, Виктория пришла чуть раньше. Провинившийся уже потерял счет времени, забывшись в мечтах и фантазиях, но стоило ей войти, как они разлетелись вмиг, словно бабочки вспугнутые неловким движением руки.
— Скучаешь? — Строгость в тоне сменилась игривостью и легкой насмешкой. И не дожидаясь ответа, продолжила, — или мечтаешь? — Виктория подошла ближе, подобрала поводок с пола и намотала на руку, притянув раба к себе. Близко-близко, так что колени уперлись в прутья решетки. — О чем ты думал, пока меня не было?
«О Вас.»
— О Ваших руках и глазах… О ласке, которую хочу дарить Вам вновь и вновь, если Вы позволите. — Взгляд раба, невольно зацепившийся за ключ в тот момент, когда Хозяйка поднимала поводок, скользнул сверху вниз и вновь затерялся где-то там, в складках платья.
— Конечно, позволю. Я вижу, как ты рвешься загладить свою вину, готовый… А на что ты готов ради того, чтобы я открыла дверь раньше положенного срока? — Госпожа сняла ключ и, держа за кончик веревки, покачала им перед лицом раба. Улыбнулась.
— На все, моя Госпожа. Любое Ваше желание. Любой приказ. Все, что хотите. - Его глаза вмиг загорелись, и сам он весь собрался, оживился, готовый в любую минуту выполнить все, о чем ни скажет его Хозяйка.
«Хочу видеть, как ты дергаешься и громко стонешь, связанный и беспомощный, каждый раз, как я прикасаюсь шокером к твоим соскам и гениталиям! До надрывного крика! До слез! До мольбы о пощаде!»
Женщина задумчиво хмыкнула, усмехаясь своим мыслям.
— Через три недели я собираюсь организовать вечеринку в загородном доме в честь моего дня рождения. Ты пойдешь со мной. Придут гости, будет музыка, танцы, в том числе и стриптиз: как мужской, так и женский. Твоя задача донельзя проста — продержаться весь вечер, несмотря ни на что и не кончить, учитывая то, что весь этот месяц с сегодняшнего дня я запрещаю тебе мастурбировать. И к тому же на вечеринке на тебе не будет пояса верности, что также усложнит тебе задачу.
У Виктории проскользнула мысль о том, что такое задание будет слишком легким для него. «Хотя с другой стороны, не так-то просто продержаться три недели, наполненные ласками, которые он мне дарит всякий раз и само собой возбуждается от этого. Да еще и сдержаться после всего на самОм вечере. Слово Госпожи, конечно, закон, да только природу человека никто не отменял. Но как же хочется видеть, как он будет мучиться!»
— Я выполню Вашу задачу, моя Госпожа, даже не сомневайтесь, — покорно промолвил раб, но было заметно, как его оживление несколько поугасло да и голос звучал тише, чем прежде.
Улыбнувшись, Виктория отпустила поводок и обошла клетку, сняла замок и распахнула дверь — пленник тут же опустился на четвереньки и поспешил выйти. В руке он держал конец поводка, протягивая его своей Хозяйке.
— Ползи за мной! — обронила она.

Близилась ночь. Обычно в это время Виктория, еще полная сил и желаний, занималась какими-то своими делами или просто читала книгу, даже не думая о сне. Но сегодня она решила изменить своим принципам и отдохнуть, насладясь перед сном массажем, который так старательно и с таким удовольствием делал ей всякий раз ее раб. Ее пленник. А он тем временем, уже налив в ладонь немного ароматного масла, начал разминать уставшие ножки своей Госпожи, и каждое прикосновение его рук напрочь отбивало желание о чем-то думать. Хотелось окунуться в эту накатывающую, приближающуюся волну — волну неудержимой ласки и щемящей нежности и раствориться в ней без остатка. Пальцы умело массировали каждый пальчик, разминали, проскальзывали между ними. Круговыми движениями массажировали ступню, втирая масло в кожу. Бережно нажимали на подушечку, мяли, гладили — о, как это было приятно. Легкий аромат вкупе с массажем действовал раслабляюще, отчего Виктория закрыла глаза и тихонько застонала от удовольствия. Знала, что наслаждение продлится долго-долго, и будет приятнее с каждой секундой, за чем последует ночь с не менее приятными волшебными снами, когда, тесно прижавшись к провинившемуся, своевольному, но такому родному человечку, она будет сладко спать. Да и что греха таить, сложно ему было удержаться под напором ее ласк и не кончить, не дождавшись разрешения. Сложно, но можно. Не смог. Но сейчас она вовсе не хотела об этом думать. Изнывая от его прикосновений, Виктория тихо промолвила, почти прошептала:
— Иди ко мне…
Подтянула за поводок ближе, когда тот оказался в зоне досягаемости, и заглянула в глаза. О, она бы отдала все на свете, только что бы всегда смотреть в эти любимые, серо-голубые глаза и плескающуюся в них нерастраченную нежность, любовь и заботу! А какое наслаждение зарываться в эти мягкие волосы и перебирать пальцами!.. Скользнув пальцем в кольцо ошейника, притянуть к себе и тут же почувствовать желанные губы на своих, закрыть глаза и забыть про все, растворяясь в нежном поцелуе. И целовать, целовать… Нескончаемо. Не отрываясь. Чувствовать, как губы легонько касаются подбородка, поцелуи рассыпаются по шее, заставляя откидывать голову назад, выгибаться и постанывать от блаженства… И желать только одного, чтобы эти сказочные ощущения не прекращались ни на секунду.
Где-то на задворках сознания мелькали мысли о предстоящей вечеринке, но ей сейчас было не до них.