bdsmion

От автора

О чём этот рассказ? Конечно, о любви. В общем-то, типичная для нашего века ситуация - в реальном и виртуальном мире люди живут совершенно разными жизнями, зачастую становясь самими собой только в фантомном мире словесных образов...

Иллария.
Элем Миллер

Часть 1.


Мы познакомились с ней на бескрайних просторов великого Интернета совершенно случайно, хотя случайность нашей виртуальной встречи была очень и очень условной. Ну, кто может зайти на литературный сайт в три часа ночи, чтобы почитать что-нибудь свежее и интересное? Конечно, либо совершенно одинокий человек, которому совсем нечего делать от скуки и одиночества, либо кто-то, страдающий бессонницей, вызванной неудержимым желанием творить среди таинственной и безмолвной тишины. В любом случае, все добропорядочные матери и отцы семейств, утомленные дневными семейными заботами, в это время обычно спят, видя десятые сны, а если не спят, то вряд ли их среди ночи так сильно влечет литература во всех ее видах и проявлениях.

Автора звали просто Иллария, и её рассказ появился в списке новинок уже в четвертом часу ночи. В общем-то, в этом не было ничего удивительного. Она могла быть с Дальнего востока, из Австралии и даже из Штатов, ведь время на земле очень относительно, а скорость света, с которой информация носится по Интернету, как утверждают физики, единственна и абсолютна.

Её рассказ не просто потряс меня. Он залетел вдруг в какие-то сокровенные глубины сознания и подсознания, решительно дернув за самые потаенные и самые неизведанные струны души. Тихие, невероятно усталые слова измученного одиночеством человека рассказывали от первого лица о простом желании жить и любить, и на первый взгляд в них не было совершенно ничего особенного. Самое обычное, самое банальное описание обыкновенной жизни некой молодой одинокой девушки, страдающей от одиночества и жаждущей, как все молодые девушки, счастья и любви. Но где-то между строк с неуловимой утонченностью сквозило странное и откровенно сильное наслаждение молодой героини от ее мучительного состояния. Глупые, порой абсолютно алогичные поступки девушки, описанные мастерски подобранными словами, ритмами, интонациями, даже комбинацией пауз между звуками слов, заставляли шевелиться шестое, седьмое и еще более глубокие чувства, словно наяву, ощущая удивительное состояние ее души и ее тела. Все это было настолько поразительно, что я не удержался и попытался выразить все свои чувства и мысли не в публичном отклике на произведение, а в личном сообщении автору, назвавшему себя Илларией. Иллария... Странное имя даже для псевдонима на литературном сайте. Сразу вспомнился старый фильм по сценарию Брагинского о почти смешной истории и его главную героиню.
Я попытался мысленно соединить образ той Илларии, актрисы Ольги Антоновой, с автором этого удивительного рассказа и с ее героиней, но что-то не склеивалось и не желало соединяться. Конечно, живые люди и актеры - это одно, а слова и порождаемые ими образы - совершенно другое.

К моему удивлению ответ от Илларии пришел на почту уже через несколько минут. Он оказался ещё более странным и удивительным, чем сам рассказ. Я ожидал несколько банально скупых и корявых строк, которые обычно приходят в ответ на личные сообщения от вечно занятых, считающих себя очень важными авторов, но получил в ответ еще один и совсем немаленький рассказ. Удивительно легко и свободно, с красками и эмоциями, Иллария писала о своем искреннем удивлении такой моей реакцией на ее произведение. Она честно признавалась, что еще никто и никогда не писал ей подобного и что я первый, кто вот так легко смог увидеть и прочувствовать именно то, что она тайно вкладывает в свои рассказы между строчек. Сразу удивил объем ее письма. Даже с моим профессиональным владением клавиатурой, я не смог бы за пять минут просто механически набрать на экране такое количество текста. А ведь все, что написано в письме, надо было придумать, родить в своей голове и держать мысль до тех пор, пока пальцы не зафиксируют ее в виде пикселей на плоском экране монитора. Поразительно, но я не мог отделаться от ощущения, что поток ее слов ложился на экран сразу и без всякой задержки, даже без тыканья пальцами по кнопкам клавиатуры.

Я написал, что поражен скоростью изложения ее мыслей и самими мыслями, спросил про псевдоним и про старый фильм с одноименной героиней. Она ответила быстро и просто - много лет зарабатывала на жизнь печатной машинкой, поэтому клавиатура – естественное продолжение ее рук и мыслей, а фильм знает и любит, как все творчество Брагинского, и своё имя взяла, конечно же, из него.

Стало окончательно ясно, что моя собеседница, назвавшая себя Илларией, действительно, женщина, а не словесная подделка виртуального ночного трансвестита. Да, мужики могут освоить быстрый набор на клавиатуре, но до профессиональных машинисток им, действительно, очень далеко. Еще я понял, что Иллария немолода. Фильм вышел очень давно, сейчас он почти забыт, и современная молодежь о нем даже не знает. Судя по времени на ее компьютере, которое зафиксировалось в письме, мы жили с ней в одном часовом поясе, а значит у нее сейчас тоже было около четырех часов глубочайшей ночи.
Я не стал больше мучить ее письмами, но пойти спать уже не мог. Хотелось прочитать все, что было написано и опубликовано Илларией на этом сайте. Рассказов оказалось не очень много, но усталость быстро взяла свое. Нет, с постоянно выключающимися мозгами читать это, конечно же, нельзя...

Чашка кофе с утра, чтобы не заснуть за рулем по дороге на работу, еще одна чашка крепчайшего кофе уже на рабочем месте. Теперь быстро сделать все утренние дела, решить не законченные с вечера проблемы и, наконец, можно закрыться в кабинете, откинуться в кресле, с головой погрузившись в удивительный мир удивительной женщины с удивительным именем Иллария.

Чем больше я читал ее рассказы, тем сильнее душу охватывала буря самых невероятных чувств и эмоций. Иногда до подступающих к глазам слез, иногда до мурашек и до дрожи в пальцах. Нет, ни один человек, ни один писатель в нормальном состоянии не способен так владеть словом, языком, ритмом, дыханием, интонацией. Да, именно в нормальном состоянии. Почему-то сразу вспомнились Высоцкий и Булгаков, два наркомана, и два гениальнейших мастера слова. Неприятная догадка даже шевельнула волосы на затылке. А ведь не исключено, что все это написано Илларией именно в таком, ненормальном состоянии души и тела. Наркотики? Нет, не хотелось в это верить, но и поверить, что все это написано обычным человеком, каких приходят на литературные сайты тысячи, я уже тоже не мог. Я написал Илларии большое письмо, конечно, не сказав ей о своих догадках ни единого слова. Просто написал, как читал ее рассказы, и какое поразительное впечатление они произвели на меня и на мою психику. Но ответ пришел лишь поздно вечером. Такое же пространное, легкое и радостное послание о том, что я оказался для нее очень интересным человеком и очень интересным собеседником, о ее рассказах, о ее героях...

Постепенно между нами завязалась странная, неторопливая переписка. Она могла не отвечать на письма по много дней, а могла написать десяток писем утром, днем и даже самой глубокой ночью. Странная она. Странная и необычная, но в то же время невероятно интересная откровенной искренностью суждений, удивительно трепетным и ясным взглядом на жизнь, на людей, на характеры, на поступки. Она совершенно ничего не говорила о себе реальной, о своей жизни, о том, где она живет и как ее зовут на самом деле. Её также совершенно не интересовало, кто я в реальной жизни, как меня зовут и чем я занимаюсь. Просто где-то в туманном информационном облаке встретились две интересные друг другу души и наслаждаются простым, душевным общением, напрочь оторванным от бренных и убогих тел.

Очень захотелось пообщаться с ней в реальном времени. Я спросил, есть ли у нее то, что называют "Аська", она написала, что нет. Я предложил ей установить программку, чтобы пообщаться почти вживую, она ответила, что попробует и, когда получится, напишет мне. Но по интонации ее ответа я понял, что Иллария не очень стремится к такому общению, поэтому не стал больше поднимать эту тему и торопить ее. От одиночества ее героев электронный эпистолярный диалог как-то само собой перешел к нашему человеческому одиночеству, к бушующей вокруг весне, к наступающим Майским праздникам. Все тем же, открывшемся благодаря нашему общению, более чем шестым чувством, я вдруг ощутил, что Иллария всем своим женским нутром жаждет любви и банального, физиологического секса, но что-то в ее жизни или даже в ее голове не дает осуществиться этому естественному весеннему желанию. В ее письмах стало больше откровенной нежности, но одновременно трепетного и мучительного сомнения. Мне стало казаться, что ее слова стараются проникнуть сквозь экран в мою душу, тронуть очередную струну и в ответном пении этой струны уловить что-то очень важное для той, живой и настоящей Илларии.
Однажды ночью, в ответ на почти неприкрытый вызов ее слов, я набрался смелости и написал совсем короткое письмо.

"Я хочу, чтобы ты, своим живым телом, переспала с мужчиной в самом обычном и понятном смысле этого слова. Если ты не можешь решиться на это сама, я, моя душа, как душа мужчины и самца, требует и приказывает тебе сделать это в ближайшие праздничные дни. Не надо задавать вопросы "зачем или почему?" Я... Так... Хочу... Если ты не выполнишь мой приказ, я не напишу тебе больше ни одного письма..."

Совсем короткий ответ пришел утром, уже перед самым выездом на работу.

"Мой милый и замечательный человек, я сделаю все, как ты хочешь. Не уходи из моей жизни. Не разрушай мой мир. Он очень тонкий и очень хрупкий. Сам того не ведая, ты стал его частью и его смыслом. Если ты уйдешь, Иллария умрет, и одной вселенной на земле станет меньше. Ты приручил меня, теперь ты волен делать со мной все, что захочешь.
Навеки твоя Иллария"

Конечно, это были всего лишь слова в ответ на мои слова. Конечно, и моя, и ее фантазии могли придумать и красочно расписать друг перед другом любой, даже самый фантастический, сюжет. Но хотелось верить, что Иллария, как обычный, реальный человек, всё-таки связана с той вымышленной Илларией, которая сочиняет удивительные рассказы и пишет мне еще более удивительные письма.

Да, за окнами уже во всю бушевала весна, и эта весна не обошла стороной даже мое стареющее, одинокое тело. Я уже не сомневался, что Иллария все-таки сделает то, на что я ее подтолкнул своим письмом. Уж очень откровенным было ее желание совершить этот грех и очень сильной была молчаливая просьба направить ее в русло этого греха. Ну ладно, будь, что будет. Надвигались первые весенние праздники, и надо было подумать, как самому провести эти выходные с пользой для души и тела. Просто тупо спать, есть и пить все три дня уже не хотелось. Махнуть с друзьями за город на шашлыки - тоже надоело. Банально или не банально с кем-нибудь переспать? Уставшее, ленивое нутро тут же начало вяло противиться такой перспективе. Опять убираться в квартире, готовить романтический ужин, обзванивать давно уже надоевших подруг, чтобы в очередной раз увидеть то, что уже знаешь наизусть. Найти новую и молодую? Нет, уже неохота. Кого-нибудь выпороть или выстегать крапивой? Так и крапива еще не выросла. Старость... Уже почти ничто не цепляет. Нет, надо было поставить себе какую-нибудь другую, такую же трудную и почти невыполнимую задачу, примерно так, как я поставил ее перед Илларией. Точно! Невероятно трудная, почти невыполнимая задача торкнула вдруг сама собой - я должен переспать с Люсей! Вот это да... Такой полет мысли мгновенно вогнал нутро и мозги в крутой штопор так, что перехватило дыхание и от дерзости задуманного, и от ужаса всплывших вдруг видений, как это все будет происходить. Но сладкая жуть моего извращенного желания уже заколотилась в сердце и сладкой волной затуманила голову. Да, если это получится, то самых невероятных эмоций мне хватит надолго... Не знаю, как насчет приятных, но жутких должно быть точно немало. И я тут же начал прикидывать, как более естественно начать подкат к самой неповторимой и самой впечатляющей женщине среди полутора сотен сотрудников крупного офиса.