bdsmion

Мне года четыре.
Я просыпаюсь у бабушки, в комнате темно, потому что закрыты ставни, встаю на ножки, кровать пружинит - помните металлические сетки на кроватях? И я прыгаю на кровати, что мне, вероятно, запрещали, но ведь так весело прыгать на пружинном матрасе. Ох, бабушкина кровать! самая мягкая, самая уютная, с самыми большими подушками, самым красивым лоскутным одеялом! И шишечки серебрятся по углам, в темноте - заманчивые.

Попрыгала я и слезла на пол. На полу - шерстяной, тоже бабушкой сшитый палас, восьмиугольные цветы, ромбы-листики входят друг в друга; ковер шерстяной и ножкам тепло.

Бегу из комнаты в коридор,
калидор, как я говорила, это ж легче...

Там пол холодный, западная сторона, бегу быстрей, но в сенях задерживаюсь: там висели "не парадные" бабушкины вышивки гладью и крестом. Рассматриваю букеты и девочку... Толкаю тяжеленную наружную дверь и выхожу на крыльцо.

Летнее дивное утро. Крыльцо тоже в тени, начало дорожки из красного кирпича - мокрое от росы. Ой, холодно, мокро ножкам... Спешу из тени - по дорожке - на солнце. О, как хорошо! кирпичи теплые, сухие, приятные - ужасно...

Справа и слева от дорожки, заваливаясь на нее - цветы, с меня ростом. Иду, как в лесу, рассматриваю белые, розовые, сиреневые солнышки. И так - топ-топ-топ - по дорожке дохожу до кухни.

Дверь распахнута, чад... на печи шипит сковородка. Боже мой, была печь! с трубой! с заслонками, дверцами, смешными замочками, с пылающим в ней живым огнем... И бабушка жарит пирожки. Одни еще на сковороде, другие - уже в глубокой миске, накрыты полотенцем.

Бабушка улыбается мне, дает пирожок, и я иду с ним дальше по дорожке, потому что дорожка не кончается у кухни, она очень длинная, аж до сарая, где у дедушки таинственные инструменты, а у меня - мои сокровища. Позже этот сарай станет пиратским кораблем, и под черными парусами приплывет тот, кто меня похитит... Но это еще когда будет, а пока бегу дальше по теплой узкой красной дорожке за сарай, за угол, в малинник. Царапучий... но - хочешь сладкого? хочешь вкусного? терпи боль, отводи ручкой злую ветвь, злую весть.

Все, что осталось, отдала бы за то летнее утро.
Чтоб так проснуться.
Так прыгать на постели в сумраке таинственной комнаты.
И пойти снова по тем кирпичам босиком, от темноты - к свету, от холода - к солнечным пятнам на красной дорожке, и чтоб цветы снова касались лица, и чтоб снова - сквозь шипы - к той малине.

Мой потерянный рай.