bdsmion

Ну, как вариант )))

Вот... Думайте что хотите

Отчаяние перебороть сложно... Но нужно

Нужно каким-то образом от боли избавляться. Этот способ у меня работает лучше всего.

Так получилось... Я Вам сочувствую, но верьте: однажды - все изменится.

Ты выбрала тепло его огня.
Ну что поделать, сердцу не прикажешь,
Но все же - променяла ты меня
На то, о чем уж больше не расскажешь.

Играючи, хитрила ты со мной,
Ты выбирала, он во всем был лучше.
Я чувствовал, я знал, что есть другой,
Отчаянье - был частый мой попутчик.

Не понимаешь, что ты забрала -
На целый век доверие и силу,
Пополнив этим ту копилку зла,
С которой и тебе сейчас ввалило

К сожалению или к счастью, все подобные события и оттачивают фигуральное перо...

Старался не упустить ничего, и все равно через слово получилось...

Ты вновь меня - то в жар, то в лед бросаешь.
Я не живу, я чувствую в тебе -
Все то, что я всегда не понимаю,
Я вспоминаю, чем не мил судьбе.
Казалось бы, все просто и не чудо -
Не разгонять в словах водоворот,
Не находить - что и куда, откуда,
И что несет нам новый поворот.
Но снова ты, то в жар, то в лед бросаешь,
И сердцу вновь ожить не суждено,
Ведь ты его на части разрываешь
И не поможет горькое вино,
Которое уж выпито давно.

Я не на то поставил свою жизнь...
Все ставят красное и черное, я - душу.
Раз выпал жребий, так теперь - держись,
Закон природы мало кто нарушит.

Я верил в чувства - их уж нет почти,
Их добивают, как ненужный мусор.
Как нежеланный след мужской любви -
И все на свалке будет почему-то.

Я не на то поставил свою жизнь,
Но нет другой, чтоб заново поставить.
Я снова говорю себе: держись,
Ведь сердце мне уж больше не исправить

Иногда первое впечатление - самое верное. Но это понимается спустя время...

Спасибо! Так надо, сохранить это тепло, чтобы возвращаться к нему снрва и снова.

Красная помада

Я не ждал её никогда, на встречи Олеся всегда приходит минута-в-минуту. Как только я подхожу к заренее оговоренному зданию старинной кирхи, вдалеке я вижу её неброское, но обязательно новое платье.
У неё такой вкус, в котором все цвета и оттенки приглушены. Да, она не пинап-девушка, самая обычная. Но эта "обычность" не более чем маска, которую она носит для окружающего мира, и за этой маской кроется спокойная красота настоящей Леди с утонченным вкусом и изысканными манерами, и самое главное - с величайшим чувством такта.

Лишь немного узнав её поближе, какой-то частью сердца начинаешь тянуться к ней, как мотылек на пламя свечи. Приблизившись к огню, тут же отпрянув назад, и снова возвращаясь. И между тем, Олеся всегда знает, что, кому и как сказать, чтобы пресечь любые дерзкие попытки хамства в свой адрес.
Сначала я с ней просто разговаривал. Её тихий и немного сливочный голос действовал на меня успокаивающе, и мне хотелось и слушать, и говорить. Говорить с ней я мог долго и самозабвенно, обо всем на свете, а она спокойно слушала.
И в один прекрасный день я увидел её иначе. Как будто она почувствовала, как я хочу двигаться. В тот момент я знал уже, что Олеся неплохо будет смотреться в визир фотокамеры, и не ошибся.
Не знаю, какое это было чувство - симпатия, уважение или все вместе, но все эти чувства обрели форму и объем в самом конкретном месте, не буду упоминать вслух.
С той поры я с удовольствием ловил её в кадр, и она редко когда была против. Она не "зеркалила" мои движения, как этому учат в учебниках по психологии. Она мои движения предвосхищала, и лишь иногда я прикасался к ней кончиками пальцев, чтобы помочь придать нужную позу. Создавалось впечатление, что наша с ней фантазия слилась, и оба знали чего хочется.
Но чего бы там ни хотелось, я по своей натуре не мог перейти эту границу, что, впрочем, нас обоих устраивало.
Однажды она пришла в костюме с кофтой и короткой юбкой, чуть ниже подола которой виднелась граница на колготках. Я не мог оторвать взгляд, и Олеся это заметила:
- тебе же нравится...
- да, нравится, - сглотнув, ответил я. - ты провоцируешь меня?
- ну что ты, вовсе нет, - одернув пониже юбку, сказала она. - совсем немного.
- тогда я воспользуюсь случаем и попрошу тебя поднять выше...
- ну ты догадываешься, к чему тебя это обяжет?
- разумеется, - сказал я. - ты слышала когда-нибудь, чтоб я не берег чужие тайны?
- нет, не слышала. Но поверь, огласка моих секретов может тебе стоить очень дорого.
- верю, и с большим почтением отношусь к и к тебе, и к твоим секретам.
Посмотрев мне в глаза, она приподняла вырез на своей юбке так, чтобы было видно кружево белья. На короткое мгновение у меня потемнело в глазах, и в следующий же миг передо мной была снова степенная официальная девушка с едва заметной улыбкой на лице. Обо мне же, наоборот нельзя было сказать ни одного приличного слова: зрачки и ноздри расширились, уши покраснели, и я почувствовал что я - мощный конь, осталось только заржать и бить копытом.
Не сказав ни слова, она повернулась ко мне спиной и вышла из кабинета.
Постепенно, раз за разом мы приоподнимали друг перед другом свои маски и секреты. Олеся уже знала, чем я иногда балуюсь, видела коллекцию моих непубличных фотографий. Вопреки моему страху, она отнеслась ко мне деликатно - совершенно не так, как все те, кого я таким образом проверял на возможность общения, сам того не осознавая.
Впервые в жизни мне было не стыдно за свои развлечения. Мой внешний мир начинал становиться светлее. Новые фотографии стали выразительнее и ярче - открытый взгляд, раскованная поза, оригинальный фон. Каждый конкретный сюжет рождался очень быстро, и часто - вообще на бегу. За десять минут встречи получалось десятка два-три снимков, половина из которых точно удачные.
Разумеется, все это критически отсматривалось.
И я снова осмелел, и показал Олесе шибари.
- Смотри, как обвязка подчеркивает фигуру, - сказал я ей как-то раз. - тебе никогда не хотелось сделать подобные фотки?
- Да, фигуру это дело выгодно подчеркивает. Только тут же работа мастеров.
- Ну я-то, скажем не мастер... но попробовать можно.
- Попробовать? Тут надо не пробовать, а уже все аккуратно и правильно делать.
- Ну давай попробуем. На следующей неделе у меня будет свободный вечер.

***

***

Всю неделю я с нетерпением ждал этого вечера. Готовился, нашел отрезки мягкой бельевой веревки. Потом только узнал, что её нежелательно использовать - но я-то знал, что я буду делать. Поговорив с Олесей, решили еще и красную помаду добавить - чтобы впечатления были ярче. В то время я еще стеснялся покупать косметику где бы то ни было, и легче всего мне было купить на рынке. На одном из развалов я выбрал время, когда там никого нет, и самую яркую помаду.
И вот я у порога заветной двери, нажимаю кнопку звонка. Кажется, что от волнения я сойду с ума или сердце выпрыгнет из груди. Олеся встретила меня в халате, из-под которого выглядывало красивое белье и надетые светлые колготки. Более милого моему сердцу сочетания я никогда не получал от жизни. Она была такая теплая, домашняя, мягкая, я бы сказал. Как будто она светилась теплом, ощущаемым перед самым прикосновением. Но я же "правильный" юноша, и мне в голову не приходило, что этим можно воспользоваться и спокойно так взять. Я слишком уважаю в Ней женщину и личность, чтобы дать своему организму сделать свое черное дело.
Эта мысль одолевали меня весь вечер, я боялся. Боялся того, что если слишком сильно прикоснусь к её телу - она вдруг растворится в воздухе и я проснусь от моего дивного сна. Я не хотел от этого сна просыпаться, и досмотрел все терпеливо до конца.
- смотри, что я для тебя принес, - сказал я, протягивая помаду.
- ой, как здорово! - восхитилась Олеся, - но это не мой цвет. Хорошо, я накрашусь, для полноты ощущения праздника. А ты проходи в комнату, располагайся.
Я прошел. Комнатка, конечно, небольшая, в ней едва умещаются кровать, стол, книжный и встроенный шкаф. На кровати было мягкое уютное покрывало, на которое моя модель присела, поджав под себя ноги.
- ну что, начнем? - предложил я. - поворачивайся ко мне спиной и скрести запястья.
- прямо так сразу? - удивилась она, - ну что ж, слушаюсь, - и она повернулась.
Я взял её теплые руки в свои ладони. "Какая мягкая и теплая кожа рук" - подумал я. Не хочется их отпускать, но у меня с собой такая же мягкая и теплая веревка, и я спокойно, но верно накинул на скрещеные запястья несколько петель и завязал на бант. Кто-то может и раскритикует меня за то, что так и не научился делать правильные красивые узлы, но сейчас главное, чтобы узел был и вовремя и легко мог быть развязан.
- тебе не больно? не туго? - поинтересовался я.
- нет, мне нормально, - сказала Олеся, слегка потупив взгляд. Я почувствовал позу подчинения, и то, что она делает это и для меня тоже.
- сейчас я сделаю несколько снимков. Так, посмотри в окно. Теперь присядь в три четверти, поджав под себя одну ногу. Я бы тебя глазами всю съел, ты знаешь об этом?
- знаю, а ты фотографируй дальше.
Захотелось развернуть её плечи. Грудь не рекордных размеров, это уж точно. Но как же здорово смотрится!
- так, постарайся прогнуть спину. Нет, так не надо. Можно я прикоснусь к тебе?
- можно, поправляй меня.
Обоим было жарко так, как будто в середине комнаты был разожжен огромный яркий костер. Мозг мой работал идеально, как часы, и тоже был наполнен этим огнем, как будто вся кровь во мне превратилась в огонь. И этот огонь не пожирал, он согревал меня, пронизывая насквозь. За все годы холода в отношениях, которые мне удавалось продерживать недолго. Мне нравилась эта доступная недоступность, нравилось то, что я могу при желании все взять, и, может быть даже за это ничего плохого не будет... И мне нравилось именно не брать. Не брать...
- теперь свяжем лодыжки. Присядь удобнее. Знал бы я когда-нибудь, что смогу вот так прикасаться к Женщине...
- и что бы сделал?
- я просто не верил в это и надевал все, что мне нравится, сам.
- и как тебе? Понравилось?
- спрашиваешь! Конечно понравилось, только стыдно.
- понимаю... А почему стыдно? Ты же не делаешь ничего предосудительного. Подумаешь, в колготках он ходит! Ты же не пьешь, на людей не кидаешься.
- не кидаюсь, но все равно стыдно. В мужской среде так не принято, это позор.
- вы, мужики, слишком все усложняете. Будь проще, и увидишь как легче станет. Люди к тебе потянутся!
- я попробую, - сказал я, делая очередной снимок. Вообще, я старался нажимать затвор при малейшем изменении её позы. Практически в каждой из этих фотографий, которые мы отсматривали позже, светился неприкрытый соблазн. Получились настоящие, живые фотографии.
- давай тебя развяжем, а то ты уже уставать начала, - предложил я.
- ну давай, у меня вообще еще чулки на силиконе есть. Можно и с ними фотографии сделать. Только ты сейчас отвернешься, я переоденусь.
Я не мог перечить Ей, отвернулся.
- готово, оборачивайся.
- какое чудо! голубая туника, а тут резинки видать... Прям как я люблю.
- я знаю. Сфотографируй меня так, чтобы была видна талия.
- нет проблем, вставай сюда, а я с табурета тебя в кадр возьму. Замечательно выходит!
Получился кадр, который я потом вспоминал долго. В кадр вошла конечно же талия, но и стройные ноги, и блеск в глазах.
Потом были и другие фотографии, и другие позы, но вскоре мне пришлось заканчивать, время заканчивалось.
- я запишу все фотографии на зашифрованный диск, а тебе скопирую на компьютер.
- ты ведь знаешь, что произойдет в случае утечки? - напомнила Олеся.
- я понимаю это, - согласился я, - можешь на меня рассчитывать.
И я вышел. Ветер на улице был прохладный, но я не чувствовал холода. Этот жар спадал медленно с меня. Не видя под собой земли, я вернулся домой. Сон после рабочего дня и такого вечера был крепкий и глубокий настолько, что я даже не вспомнил ничего из того что мне снилось. Конечно же, ведь сон был наяву.
Несколько дней потом я рассматривал Её фотографии. Нисколько я не пожалел о том, что сделал и чего не сделал. Я все сделал правильно. Позже мы встречались уже на прогулках, и осторожно касались этой темы. Я посетовал ей о том, что на меня не смотрят девушки, и меня, наверное, не за что полюбить.
- глупости ты говоришь, - возразила Олеся. - Ты интересный, особенный человек, у тебя свой шарм, отношение к женщине. Это видно, и мне очень понравилось наблюдать, как ты хочешь меня, но не решаешься взять. Я вспомнила с тобой свою молодость, ты умеешь дарить впечатления.
Это меня утешило.
- я верю тебе, ты меня не обманешь...
- конечно не обману, мне это неинтересно делать с тобой. Я рассказываю тебе некоторые вещи из жизни, чтобы тебе было немного легче среди людей.

***

Удивительное чувство я испытал в то время, и чувство это длится у меня до сих пор. Я потерял пароль от того зашифрованного контейнера с фотографиями, и все они дружно канули в Лету, и все что могло вообще от них остаться - было без малейшего сожаления удалено.
Мы намного реже, почти не общаемся. У каждого своя жизнь и семья, и, пожалуй, нет таких уж романтических чувств. Если в "не такие уж романтические чувства" входят симпатия, уважение и капля любви.

20.12.2017

Хорошо :) это просто впечатление о коллеге. Иногда мне кажется, жизнь из впечатлений и состоит

Ты из тех, на кого - любуются,
И завидуют, чуть дыша,
Оборачиваются, волнуются -
"До чего ж она - хороша"

И пусть мифы мои развенчаны,
Сказки брошены в небытье,
Ты, как ночь раскрываешь вечное -
То, что видится в темноте

Я знаю тебя такую, но помню тебя другой.
С тобою не забалуешь, но в жизни особый крой.
Кому-то и видет тошно, но в сердце особый взгляд -
Он видит не то, что можно, он видит насквозь тебя
И чувствует каждый мускул в уставшей твоей душе,
И хочется, почему-то, пусть скромно - но в шалаше
Услышать твое дыханье среди песен птиц и рек...
Пустое мое старанье, такой уж я человек.
Но есть не надежда - вера, что в каждом из нас есть Бог,
Он дал нам любить без меры, увидеть душой помог.

Хорошо быть Верхнею в розовом пальто.
Можно и не в розовом, но уже не то.
Буйство красок в трикселях, как цветы в полях -
Все наши фантазии о своих ролях.
Можно все попробовать, все цвета как есть
С трикселем украшенным в новый год пропеть

Эх, не до нее было! Как и до многих других деталей. Что успел, как говорится, выхватить из вихря.

Спасибо :)

Так нужно было, слегка коснуться этого краешка Темы. А что, если все задуманное однажды сбудется? А я и не знаю, буду я этому рад или нет...

Спасибо! Приятно знать, что удалось создать теплую атмосферу. Есть желание писать еще :)

Никогда не опаздывай

Слякотный зимний вечер, час до окончания рабочего дня. От кофе уже тошнит, плюшки закончились и страсть как хочется пива. Но - среда пришла, неделя на убыль пошла.
В этом всегда есть что-то позитивное, что хочется поскорее спрятать за пазуху и никому не показывать. Точно - никому. Ни нахрен кому. И это что-то меня сегодня ждет...
- Звонок телефона. Привет, звонок
- Алло, ну ты придешь сегодня? - спросил до боли знакомый, и почти забытый - Её - голос.
- Я? Спрашиваешь! Приду, конечно. С меня как обычно?
- Да, только зайди на свою почту, распечатай квитанцию и получи в пункте выдачи бандероль. Ни в коем случае не открывай без меня!
- А если открою?
- А если откроешь, на меня можешь больше не рассчитывать - сказала Она непривычно ледяным голосом. Слышал я этот голос не в первый раз, и каждый раз по всему телу мурашки от этого холода.
- Хорошо... - взгрустнув, пообещал я.
- Смотри, не забудь то, что обычно! - повеселев, напомнила Лиза. - Я же этого очень жду. - и повесила трубку.
Думать о работе, конечно же, этот оставшийся час я уже не мог. По годами заученной привычке я очень боюсь сюрпризов. Потому что всегда не то, чтобы конфуз - конфуз был наименьшим из зол, - всегда были для меня какие-то не очень приятные воспоминания.
Но на этот раз голос Лизы был на редкость теплым. Не надо бы ему верить, но я же пообещал. И уже, среди этих мыслей, вырезал распечатанную почтовую квитанцию.
Как оказалось, доставка была на мое имя, так что проблем с получением не должно было быть. А их и не было, но об этом чуть позже.
Вечер, впрочем, не спешил начинаться - на почте была огромная очередь, раздраженные посетители, пенсионеры и маленькие дети отчаянно скандалили в духоте. Бедные работники почты! Врагу такого не пожелаешь, но что есть, то есть - надо было ждать.
Через часа полтора пришла моя очередь и я, наконец, получил сверток - где-то граммов на 200, не слишком большой и не слишком весомый.
Что бы там могло быть?
Отложив этот мысленный вопрос на потом, я зашел в цветочный киоск и взял чайные розы - Её любимого цвета, затем в супермаркете торт "Ленинградский" и хванчкару урожая этого года.
Хорошо при свечах сидеть в тишине и потягивать ароматное вино из высоких бокалов. А потом еще ароматный сыр, груши и персики. Все для романтического вечера.
Спотыкаясь, я спешил в знакомый адрес. Уже не Она, а я ждал этой встречи. Звоню в дверь.
- Дзынь! - раздался звонок, и через пару минут дверь открылась. Лиза была в плотном халате, мягких тапочках, а еще я заметил тончайшие телесные чулки. Я всегда их замечаю, каким-то переферийным взглядом - прямо таки чувствую, что - да, они надеты.
- Ты снова опоздал - слегка надув губки сказала Она.
- Прости пожалуйста, любимая.
- Какая я тебе любимая, раз ты так опаздываешь! Даже не пытайся оправдываться! Давай, живо заходи, раздевайся и неси все в комнату на стол... - Её голос снова приобрел едва уловимые нотки металла, смешавшиеся с обидой.
- Конечно, я опоздал, и... и мне очень стыдно, моя Госпожа! Чем я могу искупить свою вину? - потупив взгляд я спрашивал у Лизы.
В эту игру мы никогда с ней не играли, но как-то раз, по случаю, набрели в Сети на серию рассказов и, не говоря ни слова, кивнули - глядя друг другу в глаза. Поэтому сейчас не было никаких протестов и недопонимания.
- Искупишь-искупишь, я сейчас приду, - из соседней комнаты сказала Лиза. Мне понравился её голос сейчас. Он почти всегда мне нравился, она звучала для меня как музыка, то мурлыча себе под нос песенки,
то вскрикивая от неожиданности, или от настроения.
- А пока сними с себя все кроме нательного белья. Носки тоже не забудь.
- Что, прямо сразу так? - засомневался я
- Ну конечно же, прямо сразу так. Открой бандероль и принеси её содержимое мне.
Я открыл и задрожал от волнения. В посылке было то, что так часто я видел в порно-роликах, и слишком часто представлял на себе - ошейник, кляп-шарик и наручники.
- Лиза! - только и успел сказать я, стоя перед ней
- на колени! и ты забыл что ли? Госпожа Лиза! - сказала Она, щелкнув меня по бедру непонятно откуда взявшимся стеком.
Я повиновался. Никаких мыслей в голове не было, была только Она, эти чулки перед носом и изящные лодочки на золотых высоченных шпильках. Заметив мой взгляд, уже более тихим и мягким голосом Она приказала:
- склони передо мной голову и приложи ошейник к своей шее застежкой вверх... Вот так, молодец. Но все еще виноватый мальчик. Сейчас я одену тебе кляп и наручники, ты не сможешь говорить.
Снять все это сам ты тоже не сможешь, но сможешь заслужить это и я тебя освобожу. Сказать, как? Еще не поздно отказаться.
- я согласен, Госпожа. Как я смогу заслужить освобождение?
- я буду давать тебе поручения, а ты их будешь выполнять. Цепочка на наручниках длинная, ты сможешь сделать то, о чем даже и не догадываешься. А теперь открой пошире свой рот и вложи в него этот замечательный шарик.
Вот так, умница, защелка на замок закрывается - попробуй расстегни?
Я попробовал. Конечно же, расстегнуть его было невозможно. Рот постепенно привыкал к холоду этого шарика. Хорошо, что он с крупными такими отверстиями, чтобы дышать можно было.
- У! - попытался сказать я и получил болезненный шлепок в бедро.
- а говорить я тебе не разрешала еще. Остались наручники - тут ты сам управишься.
Но я сам не хотел, было какое-то ощущение протеста, и бросил было их на пол. Но следующий, еще боллее болезненный шлепок заставил меня их подобрать и поспешно застегнуть на своих запястьях.
- Непослушный мальчишка! - разозлилась Лиза, щелкая меня по обоим бедрам, - я научу тебя слушаться и родину любить!

***

- Угу! - недовольно промычал я. Было непривычно ощущать в своем рту такого размера посторонний предмет. Всю прелесть этого неудобства мне предстояло ощутить в ближайшее время.
- Приберись здесь, накрой на стол и разлей вино по бокалам - строгим голосом приказала Госпожа. - Приду проверю, как ты все это сделаешь. Пока мне нужно выйти, я обещала сделать укол соседке. Не переживай сильно, здесь повсюду камеры, схалтурить у тебя не получится.
- Зараза! Камеры! - в груди у меня похолодело. - И что же теперь мне делать? Надо выполнять, а не то взбесится еще. - подумал я, вытирая пыль со стола.
Теперь нарезаем фрукты, сыр. Так, слюни подбираем салфеткой, а то как-то некрасиво. Впрочем, в этом что-то есть - челюсти начинают поднывать. Нельзя сказать, что я это ненавижу... Скорее это так, временное неудобство.
Вино разлито по бокалам, свечи горят, аромалампа источает аромат апельсинов и корицы, и я, довольный собой, уселся в кресло и немного прикорнул.
Совсем не слышал открывающегося замка, шагов Лизы. Мне снилось что-то приятное, теплое, и сон этот прорезал недовольный голос Лизы
- просыпайся, соня! ты молодец, накрыл этот стол. За это я не буду тебя наказывать в ближайшие пять минут. Но ты расскажешь мне сегодня свой день.
- у? - вопросительно взглянул я в Её глаза, указывая на кляп?
- прямо с ним во рту и расскажешь. Я пойму. А когда не пойму, стек даст тебе знать об этом.
- я жумаш о ваш шешодня веш ден.
- думал обо мне весь день? и что же?
- я ждаш вашешо швошка...
Болезненный щелчок по плечу заставил говорить отчетливее, насколько это было возможно. Непросто, пришлось нагнуть голову и выпустить слюну на салфетку.
- я ждал шефодня вашево жвонка, ошень шдал
- прям ждал? ну молодец, дождался. А подарки мои ждал?
- ждал, но не шнал, шакие они. Шпашибо, фоспоша Лижа, жа шастше шлужишь Вам шефодня
- принимается твоя благодарность - голос Лизы стал мягче, а взгляд теплее. - Теперь подойди ко мне и встань на колени.
Я послушался. Интересно, что будет дальше?
- Я разрешаю тебе гладить мои колени. Только осторожнее, не порви эти дороги чулки. Я их с трудом купила такие.
С трепетом я прикоснулся сначала к Её лодыжкам.
- вашшлабшешь, Фоспожа!
- Не командуй мне тут! - щелкнула Она стеком по спине и немного развела колени в стороны. - лучше сделай массаж ступней.
- угу! - согласился я.
Вообще, это довольно приятное занятие - разминать Её ступни. Дышать она стала глубже, едва уловимо на слух постанывая.
- не халтурь...
А я уже заканчивал со второй ступней, как капля слюны упала на неё.
- Нравится, аж слюни пускаешь! - пошутила Госпожа. - Покажи мне, что ты еще можешь!
Ничего лучше того, чем продолжать гладить нейлон на Её ногах я не придумал. И как бы специально ронял еще и еще капли на неё. Голос Её становился от этого только теплее.
- Ну хватит, слюнявый мой мальчик. Хватит, я вижу, что ты можешь служить. Я освобождаю тебя - сказала Она, напоследок вынимая кляп из моего рта. - вот, попей, мой хороший.
Лиза была уже ни разу не госпожа, а сидела на коленях рядом со мной на полу и не сводила с меня взгляда.
- Устал, да? Бедненький... но ты же сам, сам этого хотел.
- Да, хотел, Лиза. Ты отыграла хорошо, я всю полноту ощутил. Больше не хочется...
- А чего тебе хочется?
- Я дам тебе об этом знать до следующей нашей встречи. А сейчас я хочу просто тепла.
- У тебя всегда есть моё тепло, никогда этого не забывай. Но главное - никогда больше не опаздывай. А не то тепло превратится в настолько жаркий огонь, что ты сам этому не порадуешься.
- Я не буду больше опаздывать, - сказал я, задувая последнюю свечу, - никогда.


15.12.2017

Нагоняем ))) по румяным мягким местам?

Привет! А чем тут вкусненьким запахло?

Что ты знаешь о боли, дорогой человек?
Боль - в отсутствии воли, продолжительность - век!
Баль - в отсутствии счастья под весенним дождем,
Сердце рвется на части, даже если вдвоем.
Боль всегда безысходна и отчаянья крест
Даже если холодный, разум поедом ест.
Боль бывает нестрашной, но ужасна она,
Когда смотришь на лики, а в глазах - пелена

Привет! Хочу-хочу в конкурсах участвовать. Только не знаю как это сделать так, чтоб не мне одному было интересно...

Мы часто ссорились, мирились -
Теперь нам это ни к чему.
Мы оба разного добились,
Понятно только самому.

Пусть незаметна грусть во взглядах,
Но даже в радости она,
Подобна той крупице яда,
Что портит бочками вина.

Но я упорно наливаю
Напиток этот в свой бокал,
И с каждой каплей проживаю
В тебе - начало всех начал.

Когда-то стала ты мне богом,
Когда - совсем наоборот.
Я не хочу судить о многом,
И не хочу за поворот.

Я лишь хочу, тебя касаясь,
Быть светом для твоей души,
Чтоб не прощались мы, прощаясь,
Чтобы всегда хотелось жить

Льстите, с ритмом иногда беда... Но приятно, благодарю Вас!

Я там, где огонь не греет
И солнца в помине нет,
Но в тысячи раз быстрее
Я сам излучаю свет.

Немного его бывает,
Немногим дано тепла,
Но только одна лишь знает,
Кто искру во мне зажгла.

И я уже не блуждаю,
Ответы придут во сне,
Я их уже сердцем знаю,
Чей взгляд милей солнца мне

Когда в каждом вдохе сотни слов, а в каждом выдохе - тысячи, они ощущаются, греют, и хорошо на душе делается.