bdsmion

Родная!
Я припадочен в сегодняшнем быте,
Я отломлен от этой кручи
Оползнем. От него не укрыться.
Я сам себя собой измучил.
Той пеной накрывала пелена,
Когда смотрел на тени...
В их тьме луна видна...
Которая слегка пьяна от лени...
У озера так тихо, безмятежно...
Камыш дымится полу-сонно.
Я не святой в земле этой грешной.
Я сладострастник... и слышен гомон
Сверчков, раструбивших повсюду
Весть о том, что я в сердце сломан.
Но, любить тебя также буду.
Родная!
Иуда плёл с отчаяньем веревки,
Что б на дубу повеситься потом.
Мои движенья в удушении также ловки,
Мне кажется, его крепеж созвучен в том.
Я не остыл, не выстроил ограды,
Не выжег в древе ненависти имена.
О, нет — не жду за то награды.
Мне более по сердцу воин — племена.
О, нравы! О, эти времена...!

Я не утратил стойкость духа,
Не выкинул я стержень боевой.
Преображенский прав: «в умах — разруха»!
Но, и на поле битвы я с тобой.

Я плавал в разъяренной буре,
В глаза смотрел несущим смерть штормам.
Но, их всё тот же ветер сдует,
Что сердцам потревожит кровель нашим — домам.

Я отвык от восходящего солнца миру,
Не привык к прожигающим глаз — чертам.
Озорник я, похабник и задира...
Но, душа несется по мирам...

Родная!
Я не умею слагать любовных посланий,
Не открою неловких объятий,
Даже тем, кто польстил приурочить званий...
Слать их. Слать их!
Я, и правда, немного раскован,
Я ведь тебя украл у тебя.
Но, не пойман — не вор ведь...!
Любовной лирикой по сердцу твоему стеля.
Я не Поэт!
Всего лишь любящий мужчина.
Разнуздан? Нет!
Но, грубо тебя и не чинно!

Родная!
Должна быть разве причина?
Что люблю так отъявленно грязно,
Жестоко, тебя, такую невинную?
Да, - бессовестно и развязано...
Быть может, скажете вы...
Но, не тебе, человек, судить меня,
Я свои прошел грязи и рвы.
Хочешь верь, хочешь вменяй.
Родная!
Я ушёл от жгучих течений вечных:
Громко текущих, но таких человечных...

Родная!
Тебя берег в заблудшей бухте,
Запрятав в зелень звонкою весной.
Я гнал по волнам синевой текущих
Образ, чуть размокший, но, с любимою — тобой.
Я не украл, не выманил
Тебя у одиноких островов.
С твоим теперь я именем
В губах иду до дальних берегов.
Я черный? Да. До углей истлевший,
Закинутый в границах Рая, Ада...
Гвоздями забиваю бреши.
Мне без тебя пустот не надо.
Я Вифлеемскою горю звездой,
Ведёт, что, к тайнику просвета.
Я был не тем и ты была не той,
Наложит, что, на чувство вето.
Я раскурочен собственным, безумным веком,
Который мчится, словно конь
Его разгневанным пришпорю стеком,
А, то и вовсе выгоню я вон!
Родная!
Я — переменчивой судьбы гонец,
Который весточку несет твоей.
Я — есть начало и конец.
Любовь без времени. Как стая лебедей.